Прощай, творение

- Нет, - говорит Габи. - Но ты похож на плохого косплеера, если тебя утешит это.

Айслинн снимает со стены один из мечей, берет его привычным, кажется, совершенно не свойственным женщине движением. В этом движении есть что-то странное, и Артем не сразу понимает, что. Меч - тяжелая штука, а Айслинн поднимает его, как поролоновую палочку.

- Она похожа на ситха, - говорит Габи.

- Да иди ты.

- Сам иди.

- А теперь, - говорит Ливия. - Давайте закончим с этим.

Голос у нее неожиданно набирает силу, она продолжает:

- Все ведь помнят ритуал?

- Да! - говорит Артем, и чувствует себя несколько по-идиотски, потому что остальные просто кивают.

- Франц, лекарство готово?

- Конечно. Только я взял не одноразовый шприц, ведь он может сломаться, поэтому...

- Господи, да какая разница, Франц? - спрашивает Кристания.

- Принципиальная, - отвечает Франц смущенно. - Ты же медик.

- Но мы же собираемся Шаула убивать, а не лечить!

Все медлят, потому что слишком близко решающий момент. Артему нестерпимо хочется сказать, что у них еще достаточно времени, месяц не истек. Может поехать домой и провести недельку всем вместе, продумывая план снова и снова? Но слишком велика вероятность больше не решиться. Именно поэтому они делают все в такой спешке. Возможно, они идут отдавать свои жизни, а ждать смерти хуже, чем ее принять. Артему вдруг становится очень обидно, ведь нельзя сказать, что они идут отдавать свои жизни за человеческий мир. Они не спасают мир, а если и спасают все-таки, то только от самих себя и собственных страхов.

Они снова возвращаются в комнату с хрустальным гробом из сказки посередине. В гробу неподвижным и нетленным лежит Учитель Ливии. Будто ничего не изменилось за все те дни, пока они решали, что делать с миром. Время в Аменти словно замерло.

- Франц, начерти круг, - командует Гуннар. - Чтобы мы могли быстро начать ритуал.

Франц послушно чертит круг, затем они занимают свои места, Франц оказывается почти напротив Артема, ближе всего к гробу. Он наполняет шприц лекарством, прозрачным и похожим на воду.

На Тьери старшие стараются не смотреть, а вот Артем смотрит во все глаза, пытаясь понять, что он был за человек, почему его так любили ученики. Все ведь из-за их любви и произошло.

Франц говорит:

- Готов.

Ливия рядом с Артемом кивает. А потом она запрокидывает голову и издает крик, какого Артем прежде не слышал. Он хватает ее за руку, но замечает, что старшие не испуганы. Крик Ливии отдается от стен, проникает, кажется, в самую душу Артема, заставляя его трепетать. Никогда прежде он не видел ее такой, все в ней сила, жуткая и почти жестокая.

Прислушавшись к ней, Артем понимает - она заставляет Шаула вселиться в тело Тьери. Ужасающая сила, думает Артем. Она ведь может сделать так с живыми людьми и любыми другими духами. Наверное, она часто это делала тысячу лет назад, когда была таким же чудовищем, как ее братья и сестра.

И как у Ливии только воздуха хватает так долго кричать, думает Артем, и именно в этот момент Тьери резко поднимается, вдыхая воздух. Только пару секунд он выглядит удивленным. А может и не удивленным, а как человек, который очнулся после долгого сна. Этими секундами и пользуется Франц, втыкая шприц ему в шею и вводя лекарство.

- О, - говорит Шаул, отталкивая Франца, не сильно, скорее как надоедливого ребенка. - Как это неожиданно.

Но в голосе его никакого страха нет, скорее интерес.

- Вы же понимаете, что я могу убить вас прямо сейчас? - спрашивает он. Впрочем, Артему кажется, что сам Шаул знает вообще все, просто играет в дурачка с дурачками.

- Нет, - говорит Ливия. - Не в ближайшие шесть часов. Ты заперт в этом теле, потому что не можешь использовать магию, чтобы его покинуть. И не можешь использовать магию внутри него. Ты вообще не можешь использовать магию сейчас.

- Благодаря моему изобретению! - добавляет Франц.

- О, урвал минуту славы, мальчик? И на что мы употребим это время, мои жуткие, коварные темные колдуны? - смеется Шаул. Смотрит он только на Ливию, будто остальных для него не существует. И Ливия смотрит только на него. - Поговорим? Думаю, у всех у нас здесь богатый жизненный опыт, которым мы могли бы обменяться.

- Да, - говорит Раду. - Давай начнем вот с чего: что ты знаешь о смерти магии?

- О, поверь мне, Раду, - улыбается Шаул, не отводя взгляда от Ливии. - О смерти магии я знаю все и даже больше.

- Хорошо, - говорит Гуннар. - Тогда мы можем пропустить официальную часть и приступить к празднику.

- Ты что пошутил? - шепчет Франц.

- Заткнись, - отвечает Гуннар. А потом прикусывает себе язык и сплевывает кровь Шаулу под ноги, Шаул делает шаг назад. У него ловкие, лисьи повадки, которые так не идут телу Тьери. Шаул, судя по его истинному виду, при жизни был достаточно молодым мужчиной, вряд ли старше тридцати.