Прощанье с Родиной (сборник)

— Очень интересно, что когда внимательно присмотришься к биографии какого-нибудь так называемого «писателя-деревенщика», то выясняется, что он или «из учителей», или отец его был председателем колхоза или «руководил МТС». Если уж на то пошло, то они тоже из эксплуататорского класса, и совершенно зря радовался в свое время Солженицын, что впервые «крестьяне сами пишут литературу». Ф.А. — доцент и заведующий кафедрой советской литературы Ленинградского государственного университета. В. Б. — инструктор отдела пропаганды и агитации райкома партии. Догадываетесь, кто стоит за этими инициалами? — лукаво, как Ленин, прищурился Крестовоздвиженский. — Федор Абрамов и Василий Белов. Вот только Виктор Петрович Астафьев никогда ни в начальниках, ни в коммунистах не состоял. Респект! Уважуха!

— Впрочем, «либералы» тоже хороши, — пытался он сохранить объективность. — Никогда не забуду, как во время митинга в защиту НТВ на Пушкинской площади стояли под дождем и снегом бедные пожилые «шестидесятники» в дешевых китайских одеждах, а перед ними пели и плясали богатые светочи демократии во главе с известным журналистом-международником и сочинителем советских антиамериканских пьес Г.Б. «Надо бы нам всем миром сброситься по рублю и спасти наше народное телевидение, нашу свободу», — говорили «шестидесятники», перебирая в кармане мелочь.

Генрих Боровик?

— Сбылась вековая мечта трудящихся СССР — в Москве теперь тоже нечего жрать, как и во всей России, — захохотал Крестовоздвиженский в 1991 году.

— Прошу всех запомнить: когда в доме есть лимон, так называемый вами «папочка» пьет чай с лимоном! — грозно сказал домашним Крестовоздвиженский, но его в ответ ударили палкой по голове, и он в этот вечер уже ничего больше не говорил.

— В названии старинного русского города Тверь явно просвечивает слово «Тиверия». Как бы привязать теперь к этому еще и грузинскую Иверию? — мучился Крестовоздвиженский, побывав в Грузии (1984) и в Израиле (1998).

Америка ему совершенно не понравилась.

Франция тоже.

В Германии его оштрафовали.

Уже сидя в тюрьме, Крестовоздвиженский вдруг вспомнил, как, увидев в каком-то музее картину известного ему художника Серова «Девочка с персиками», он громко сказал: «Да и персики говно, мелкие».

И ему в который раз стало стыдно, захотелось на свободу.

«Победа Сталина, собственно, ничего хорошего России не принесла, как не принесла бы и победа Гитлера. Лучше было бы так: чтоб Гитлер завоевал Россию до Урала, японцы — тоже до Урала, но с другой стороны. А потом и тех и других скинули бы с помощью американцев разгневанные россияне, получившие таким образом двойную пользу — отсутствие коммунизма и прививку против фашизма. Плюс сколько бы мужиков осталось в живых», — думал Крестовоздвиженский, читая Астафьева.

— Русский именно тем и отличается от украинца, что мясо любит больше сала, — наставительно сказал Крестовоздвиженский бывшему инженеру-ракетчику Александру Кабакову.

— Бессюжетность — основа бытия. Но что есть основа бессюжетности? — мучился Крестовоздвиженский.

— Никогда не забыть мне эту эпохальную сцену времен начала конца перестройки: пьяный веселый мужик с металлическими зубами играет в заснеженном Измайловском парке на гармошке развеселую «Ламбаду», а остальные поселяне бодро кружатся в этом бойком южноамериканском танце, — вспомнил Крестовоздвиженский, увидев по телеканалу «Россия» Россию.

В Крестовоздвиженском однажды вновь прорезался недюжинный поэт, который сочинил следующие стихи:

— Вставай, товарищ Отто Гротеволь!

— Jawohl!

— А вот я тоже знал одного коммуниста, — неожиданно вступил в разговор Крестовоздвиженский, — так этот коммунист однажды сказал своему оппоненту после партийного собрания: «Я тебя сожру и высеру!» А другой коммунист кричал: «Что?! Да я на тебе высплюсь, мать твою!» Поэта Морковкина провинциальная дама-следователь обещалась в 1962 году «трахнуть стоячей титькой»… Некрасиво вели себя коммунисты. И очень грубо, — добавил он после длительной паузы.

— Степанида Властьевна, Степанида Властьевна! Ау!

…И Крестовоздвиженский вдруг как бы воочию увидел этот мертвый подкожный жирок стареющей дамы.

— Вы используете меня только тогда, когда напьетися пьяные вина и вами овладевает темная, слепая, безрассудная похоть! — горько сказал Крестовоздвиженский.

Красавица засмеялась.

— А вы, друзья, как ни садитесь — Все в коммунисты не годитесь, —

сказал он, узнав о смене кабинета в Российском правительстве.

«А деньги мои передайте жене, — писал далее Крестовоздвиженский в своей предсмертной записке, — пускай эта пелядь ими наконец подавится».

«Человек вообще-то существо и на самом деле героическое, правы коммунисты, — подумал Крестовоздвиженский. — Желеобразный, наполненный кровью, мочой, слизью, говном и потом, человек, тем не менее, свершает всякие поступки и создает великолепные мысли».

Но того-то и не знал этот добрый старик, что те самые двести долларов у него уже давно украли.

— Петр Федорович? Да он уже давно в дурдоме сидит, — уверенно возразил Крестовоздвиженскому бывший пролетарий Зуфар Гареев.