Прощание с «Императрицей»

Потребности в корректировке огня и в собственно артиллерийской поддержке с моря пока что не было – обе стороны временно приостановили военные действия, – и лейтенант Вадим Иванов вернулся на свой эсминец. Пользуясь затишьем, три эсминца, в том числе и «Жгучий», на остатках угля в бункерах перебрались в Батум, и там уж пополнили всё – и уголь, и боезапас, и продовольствие под завязку.

Здесь же, в Батуме, получили и письма, и отправили ответы.

Вадима ожидало целых шесть писем от Арины. Таких, от которых бывает только радость и тепло на душе. И ещё, конечно, сообщала жена о делах внешних. О том, например, где и как удалось снять новую квартирку на Центральной горке. Небольшую, но с хорошим видом на Северную и Южную бухты. И о том, как идёт служба у мичмана Васьки Иванова. И о том, что пишут из Петрограда Варвара и, изредка, Кира (Вадим разрешал жене вскрывать и читать письма от своих родственников).

Черноморская хроника

Ночной бой миноносцев «Дерзкий» и «Гневный» с крейсером «Бреслау».

Встреча произошла около 2 час. в 30 милях к северо-востоку от Босфора на дистанции 10–12 кабельтовых. Когда миноносцы стали выходить в торпедную атаку, «Бреслау» осветил их прожектором и открыл огонь. Миноносцы также открыли огонь, причём «Гневный» успел сделать два торпедных выстрела, но крейсер от торпед уклонился.

Бой длился несколько минут; «Бреслау» получил три попадания, одним из которых был сбит прожектор, и имел 7 чел. убитыми и 15 ранеными. На «Гневном» было повреждение в машине и имелись две пробоины: одна – в борту, другая – на полубаке. «Дерзкий» довёл «Гневного» до Севастополя на буксире…

Кирилл, «штабс-капитан Падучий»

Лазистан, близ Мепаври

Ясно было: там, внизу, – не обычная ружейная перестрелка из тех, что вспыхивает между траншеями неприятелей. Вспыхивает ни с того ни с сего, как пожар в степи: к примеру, показал с трезвой скуки казак голый зад врагу, а в ответ – пулемётная очередь. Или, как со времён Азова и Очакова повелось, – «уши свиные» соорудил из углов шинели, да выставил из траншеи в ответ на призыв к намазу… Дело обыкновенное. Досуг позиционной войны.

Но какая, к черту, «позиционная война», какие оборудованные позиции, когда не далее как вчера турок вышибли с прежних? Собственно говоря, и летят-то они сейчас искать – где они, «воины Аллаха»? Окопались, встали лагерем или так и скачут козьими тропами со вчерашнего утра?

Оказалось, ни то, ни другое, ни третье.

Внизу разворачивалось сражение. Вернее сказать…

Кирилл сдвинул на кожаный лоб шлема авиаторские очки и высунулся за борт, щурясь от ветра. С резкостью, наведённой невольной слезой, увидел в курящейся дымке внизу толпы, различимые только оттенками хаки: наши – травянистые с рыжиной линьки, и турецкие – вариации табачного колеру (впрочем, и те и другие выгоревшие добела, так что и спутать недолго). Но вот по характеру перемещения не перепутаешь. Сразу видно, что движет те толпы, что рассеиваются на глазах, и что, напротив, собираются в колонну, устремляясь в слабину противника. А уж насчёт сбившихся в овечью отару – и так всё ясно, даже без белых обмоток в качестве флага капитуляции. Всё видать. Хоть с натуры рисуй на штабной карте стрелки ударов и контрударов. Исход сражения предрешён.

«И в первую очередь этим», – догадался Кирилл ещё на подлёте: эти свинцовые громоздкие тучи, валко встающие над полем боя, с характерным желтоватым шлейфом отсева и серой газовой дымкой, стелющейся в подбрюшье, он уже видел во время бомбардировок Зунгулдака. Этакий ад на земле могли устроить только корабельные снаряды, причём головного калибра. Значит, справа, где за изъеденными зубцами гор осталось море, поднимает на воде сейчас крупную рябь, содрогаясь от залпов, старина «Ростислав». Эскадренный броненосец. И это весьма содействует…

Понял, кто на этом балу «заказал музыку» и наблюдатель его, Лука, – похлопал по плечу кожаной тужурки. Показал (когда Кирилл обернулся) большим пальцем в сторону моря, потом указательным постучал в круглую стекляшку высотомера.

Понятное дело, с их теперешней высотой пересечься со стокилограммовым снарядом, летящим по крутой траектории с линии горизонта, – везение небывалое, но не невозможное и однозначно гибельное, однако теперь уже опасность эта в прошедшем времени.

«Нет, – отрицательно покачал головой Кирилл и мотнул головой за борт, дескать: – Раз уж наши атакуют, то артподготовка закончилась».

И действительно, в бурые тучи, служившие последним занавесом «театра боевых действий», они влетели, когда те уже расползались в рыжеватые лохмотья и оседали в клубах пыли. И появление их «М-9» мало кого обрадовало из труппы, только что пережившей скандальный провал, – ну, то есть воинов Аллаха и наместника его на земле, султана.