Прощание с «Императрицей»

И впрямь, в дверях как будто выставили ростовой портрет Алексея Ивановича в ту пору молодости, когда тот уже, что говорится, «хлебнул». С проседью на висках, с рядком складок на фамильно-выпуклом лбу, но с теми же твёрдо-непроницаемыми глазами цвета шинельного сукна, что видят больше прочих, даже когда на пухлых губах, как сейчас, играет самая наивная, простодушная улыбка.

Потому-то, заметив за собой, как дёрнулась, так и не отвыкнув, рука к козырьку несуществующей фуражки, Николай добавил уже «по делу»:

– Он же Радецкий Борис Венцеслав, поляк, немецкий инженер и датский подданный на сегодняшний день.

Первым, как водится, нашёлся неуёмный «бес детства», сидевший в значительной фигуре советника с неуместностью парадокса и прочностью штатного расписания.

– Ну, узнаёшь ещё тень отца?.. – глухо, чуть изменившимся голосом спросил он Николая, стирая ребром ладони пепел с его же «личного дела». – Принц Датский?

– Для тени вы выглядите… – неопределённо помахал Николай ладонью, чтобы не сболтнуть, сколько потерял в эпикурейском благодушии привычный с детства образ.

Алексей Иванович и впрямь за время войны основательно осунулся, обзавёлся под глазами мешками чернильного колеру, кажется, даже губы обрели нервную сухость.

– Основательно, как для тени, – закончил наконец Николай.

– Да обнимитесь уже, дипломаты! – не выдержав, всплеснул руками и плеснул остатками чая Глеб Михайлович Садовский.

Оба секретаря Василия, бог весть отчего, но синхронно и сочувственно кивнули.

– Да погоди ты обниматься, – не потерял присутствия статский советник, хоть и в самом деле справлялся со своим голосом с усилием. – Вдруг мне его ещё и допросить придётся на предмет: «Как ты до жизни такой докатился?» Из пехотного капитана Императорской русской армии в подрядчики датской оружейной фирмы, да ещё через немцев? Я уже и не спрашиваю, когда ты поляком-то стал?..

Вадим Иванов

В Севастополе

В последний день апреля Вадим, сдав окончательно дела на «Жгучем», с приказом на руках поднялся по «адмиральскому» трапу, выставленному, само собой, не ради него, а в предположении скорого прибытия вице-адмирала Эбергарда на борт «Императрицы Марии».

Вахтенный офицер Володя Успенский (с ним Вадим был знаком ещё со времён службы последнего в Минном отряде) поздоровался с равным по званию Вадимом Ивановым за руку и отвёл его к новому непосредственному начальнику, старшему лейтенанту князю Урусову.

Пока шли от трапа до кормовой орудийной башни, где неугомонный старший артиллерист линкора дрессировал обслугу в заряжании всех трёх орудий, добиваясь полного автоматизма в работе, лейтенант Успенский в основном расспрашивал, что было в Лазистане после планового возвращения «Императрицы Марии» в Севастополь из дальнего прикрытия транспортной эскадры и Батумского отряда кораблей. Но и посматривал на реакцию Вадима, зная, что лейтенант Иванов в первый раз оказался не то что в близости, а прямо на борту могучего корабля, способного стать украшением любого флота в мире.

Лицо Вадима никогда не отличалось выразительностью, но всё же Володя Успенский с удовольствием отмечал, насколько впечатлён его новый сослуживец.

Справка:

Длина 168 метров, ширина по миделю 26,3 метра. Водоизмещение линкора-дредноута – 23 600 тонн. Скорость корабля на мерной миле достигла 22 3/4 узла[28]. Полный запас топлива «Императрицы Марии» – почти две тысячи тонн угля и 600 тонн нефти. Этого хватало на восемь суток похода при крейсерской скорости 18 узлов. Силовая установка – 4 паровые турбины мощностью в 10 тысяч лошадиных сил каждая. Шесть динамо-машин: четыре боевые и две вспомогательные. Электроэнергии требовалось очень много: только для приведения башенных механизмов в действие в каждой башне главного калибра использовалось 22 электрических мотора. Электромоторы обеспечивали также подачу снарядов и наведение всех 130-миллиметровых орудий среднего калибра.

Всего в четырех трехорудийных башнях размещались двенадцать обуховских двенадцатидюймовок. Палуба была предельно освобождена от надстроек для расширения секторов обстрела башен главного калибра, особенно второй и третьей. Дополняли главный калибр тридцать два орудия различного назначения: 130-мм, противоминные Кане и зенитные Гочкинса. Первые размещались в спонсонах по бортам, а зенитки – на надстройках и на крышах орудийных башен. Четыре подводных торпедных аппарата были устроены на случай ближнего боя с достойным противником.

Конструкция корпуса и система бронирования «Императрицы Марии» так же, как остальных двух линкоров-«черноморцев», в основном соответствовали проекту построенных чуть раньше балтийских дредноутов. Но частично они были доработаны: немного изменены обводы и увеличена толщина броневых плит. Реальная толщина главного броневого пояса была увеличена с 225 до 262,5 миллиметра, стенок боевых рубок – с 250 до 300 миллиметров, их крыш с 125 до 200 миллиметров, а скоса броневой палубы с 25 до 50 миллиметров.

Команда корабля, по штатному расписанию, – 1260 человек матросов, унтеров и офицеров.