Прощание с империей

– А как же жильцы?

Последний вопрос так и остался без ответа. Мне сунули в руки пачку газет, от предложенного револьвера сразу отказался. За дверью на лестнице чьи-то голоса, звяканье шпор. Раздался сильный стук, потом прозвучали выстрелы. Мы покинули конспиративную квартиру через запасной выход, быстро скатились вниз по узкой тёмной лестнице во двор. Оглядевшись по сторонам, броском преодолели открытое пространство и заскочили в подъезд соседнего дома. Дальше спокойно поднялись вверх по лестнице и оказались в новой квартире. Теперь можно было перевести дух. На улице слышались свистки полиции…

– Чего оружие у меня не взял, боишься? Софья, я прежде его никогда с тобой не видел…

– Оставь его, Николай, он сегодня хорошо выручил меня. Ему можно доверять. Давайте поговорим о главном.

Женщина говорила страстно. Мне опять захотелось верить каждому её слову. Настоящая железная леди, повелительница, гордая осанка, дворянская кровь. Остальные присутствующие были проще, похоже, мещане. Жаль, лица женщины тогда не разглядел, не открыла. Мне были видны только припухлые, почти детские губы, её холодные красивые пальцы лежали на моей руке. Неужели она, Софья Перовская? Если я шагнул к ней в зазеркалье, то теперь это были его осколки.

У террора не было выраженной национальности, он страшен и безжалостен. Мне иногда приходила мысль сравнить организованные революционерами покушения с терактами нашего века, свидетелем которых пришлось оказаться. Обязательно находилось что-то общее. За ними всегда стояли непримиримые, фанатически убеждённые в своей правоте, готовые на самопожертвование участники. Везде гибли люди, много людей, которые часто не были главной целью. Они просто оказывались не в том месте. Во все времена люди становились расходным материалом, потом их совсем перестали считать: «Не жалею себя, чего мне о других думать?» Во всём этом всегда присутствовал элемент публичности, почти нескрываемой демонстрации. Террористический акт рассчитывался на длительное действие после совершения. Его участники после своей смерти оставались героями в народной памяти, иногда снова оживали в названиях улиц, на которых убивали.

В России и за её пределами за Александром II объявили настоящую охоту. На него было совершено восемь покушений, из которых последние два произошли в один день, одно за другим. В результате задуманное народовольцами 1 марта 1881 года покушение закончилось жуткой мученической смертью царя освободителя. Целое государство не смогло защитить его от смерти. Организацию этого покушения тогда взяла на себя богатая губернаторская дочка из достойной дворянской семьи, хрупкая 27-летняя Софья Перовская. Легким взмахом белого платочка она подала сигнал к началу бомбометания.

После убийства императора общественное сочувствие к юной революционерке, сознательно отдававшую свою жизнь на алтарь за некие светлые идеалы, буквально захлестнуло все слои общества. Это не спасло ей жизнь, но уберегло от полного забвения.

Все участники покушения были арестованы почти сразу. Уже 10 марта состоялся суд. Софья Перовская вместе с другими участниками была приговорена к смертной казни. 3 апреля 1881 года на улицах столицы вывесили правительственное сообщение о том, что на Семёновском плацу будут подвергнуты смертной казни через повешенье государственные преступники: дворянка Софья Перовская, сын священника Николай Кибальчич, мещанин Николай Рысаков, крестьянин Андрей Желябов и рабочий Тимофей Михайлов. Казнь мещанки Геси Гельфман из-за её беременности была отложена. Геся родила ребёнка в тюрьме, после чего умерла из-за не оказанной ей медицинской помощи.

Для проведения казни отвели место в центре Семновского плаца. Две позорные колесницы с государственными преступниками под усиленным воинским конвоем медленно двигались по городским улицам к эшафоту. Их сопровождали толпы возбуждённых людей, ожидавших интересного зрелища. На приговорённых были одеты тёмные арестантские халаты и чёрные доски с надписью «цареубийца». Лица их бледны и спокойны, близость смерти уже наложила на них свою страшную печать. Огромная площадь была запружена толпами народа. Ближе к эшафоту для обеспечения порядка и безопасности выставили цепи казаков и шпалеры солдат. В образовавшемся свободном пространстве сновали конные жандармы. В самой середине на чёрном квадрате установили пять виселиц, позади них разместили гробы. Повисшая тишина над площадью изредка прерывалась чтением приговора, отдаваемыми командами и барабанной дробью. Софья Перовская до самого последнего момента искала глазами кого-то в толпе, возможно, хотела проститься, но так и не успела…

Они поцеловали крест священника, потом обнялись и простились друг с другом. Всех их облачили в саваны висельников и началась казнь. Михайлова изуверски вешали трижды. Видя его мучения, толпа охала и вздрагивала, потом не выдержала и двинулась огромной массой к эшафоту, выражая негодование и требуя сохранить ему жизнь. Цепи солдат взяли винтовки на изготовку, в холодном воздухе сверкнули примкнутые штыки…