Прощание с империей

Поливанов в ответ на мою пламенную речь только пожал плечами. По-видимому, он теперь располагал какой-то важной информацией об этих событиях. Подавляющее число окружавших его гвардейских офицеров представляли революционные события, как происки некого внешнего врага – «японцев» и внутреннего – «жидов» (евреев), на деньги которых организовывалась вся эта смута. Антисемитизм значительной части офицерского состава давно ни для кого не был секретом и именно от «еврейского заговора», как они считали, спасали Россию. Эти заговорщики уговаривали рабочих бастовать, чтобы не дать армии победить, оставляя армию без снарядов и патронов, мешали вооружению наших судов.

Кровавым событиям 9 января предшествовало избиение нескольких морских офицеров на Невском проспекте, свидетелями которого были военнослужащие Семёновского полка. По мнению командира 10-й роты Я. Я. Сиверса – это можно было рассматривать как намеренную провокацию.

Всего этого Поливанов мне рассказывать не стал. Он лишь осторожно заметил, что грех за человеческие страдания, причиняемые любой войной и в первую очередь братоубийственной, ложится на плечи политиков и государственных деятелей, ввергнувших в них свой народ. Дело армии карать врагов, а царское – их потом миловать. Убийство на справедливой и священной войне, по разумению нашей православной веры, не столько преступление, сколько большое несчастье…

Дальше революционные события нарастали как снежный ком. Самая тяжёлая участь в эти месяцы выпала на долю Семёновского полка. Всю осень 1905 года полк нёс свою службу по охране городских учреждений. Особенно трудно стало в октябре, когда началась Октябрьская Всероссийская стачка и в столице вспыхнули беспорядки. 17 октября в солдата Семёновского полка, стоявшего на посту у Технологического института, студентами была брошена бомба. Солдат получил тяжёлое ранение в колено, виновных сразу же задержали.

В день объявления царского Манифеста, собравшаяся многотысячная толпа попыталась прорваться к Технологическому институту, чтобы освободить содержавшихся там арестованных студентов. Шедшие туда люди, были остановлены заградительным отрядом семёновцев. Солдаты стали оттеснять толпу к Загородному проспекту, а потом дали залп по подстрекателям. Были убиты два человека…

В декабре 1905 года Г. А. Мин во главе Семёновского полка жестоко усмирил Московское восстание. По воспоминаниям современников, Мин сам вызвался провести операцию, буквально уговорив Николая II отправить его семёновцев на подавление бунта.

У ряда историков и культурологов сложилось мнение, что в окончательном решении Николая не последнюю роль сыграл тот факт, что в составе Семёновского полка имелся самый высокий процент немцев-офицеров. Со времён Великого Петра считалось, что немцы всегда хорошо проявляли себя на царской службе: аккуратны в выполнении обязанностей, меньше воровали и никогда не предавали своих новых хозяев. В Российской империи немцы, особенно из баронов – прибалтийцев, традиционно занимали высокие посты в государстве, а в армии и, более всего на флоте составляли иногда до половины общего числа офицеров. Постепенно в империи сложилась привилегированная нация, занимавшая первое место по шкале «этнической ценности». Обрусевшие немцы отличались в армии дисциплинированностью, храбростью, а при необходимости и жестокостью. Правда, довольно часто, их не любили нижние чины. В общем, всего этого было вполне достаточно, чтобы с успехом и без лишних мук совести подавлять мятежные русские провинции.

Семёновский полк прибыл в Москву 15 декабря и для выполнения своей задачи разделился на две части. Первым отрядом командовал командир полка флигель-адъютант полковник Г. А. Мин – ему предстояло взять Пресню и ликвидировать главный центр восстания, для этого открывались настоящие боевые действия. Второй специальный карательный отряд под командованием полковника Н. К. Римана двинулся по Московско-Казанской дороге с целью восстановления движения. При себе Риман уже имел список отъявленных смутьянов, которых следовало расстрелять без суда и следствия.

Всего при подавлении восстания в Москве на Пресне было расстреляно без суда 150 человек, среди которых оказались люди, не имевшие к восстанию никакого отношения. Сам Мин обращаясь, к жителям подмосковных Люберец говорил следующее: «Если ораторы вернутся, убивайте их. Убивайте чем попало… Отвечать не будете. Если сами не сладите, известите семёновцев. Тогда мы опять сюда придём».

Риман действовал не менее жестко, чем его командир. Вот как рассказывал об этом знаменитому журналисту Владимиру Гиляровскому обер-кондуктор Голубев, входивший в состав поездной бригады, обслуживавшей семёновцев: «В это время фельдфебель какого-то полка, возвращавшегося с японской войны, подошёл к Риману и сказал:

– Удивляюсь, ваше высокоблагородие, как можно без суда расстреливать?

Тот в ответ крикнул ему:

– Ты лезешь учить! – и пристрелил его. На станции было полно народа. Всех задерживали, обыскивали. Расстреляли у штабелей с камнем 23 человека».