Прощание с империей

Теперь Баркову нетрудно мысленно отмотать назад лет двадцать и вспомнить, как каждое утро, ровно в семь утра, они вместе садились в поезд и ехали на свою 95-ю площадку. У всех ещё оставалось чуть больше часа свободного времени, и каждый проводил его по-своему. Пусть никого не удивляет, но в купе талантливые молодые офицеры с «математическим складом ума», склонные к большой науке, в это время добирали утренние сны на верхних полках, вязали шарфы своим жёнам, читали книги, решали на крохотных досках шахматные задачи или попросту «забивали козла» в домино. Каждый раз нужно было настроиться на трудный рабочий день, после которого они возвращались в город не раньше одиннадцати вечера. К этому последнему «мотовозу» бежали, часто рискуя остаться на площадке до следующего дня. Зимой с холодными, а летом с раскалёнными солнцем вагонами, он отличался отсутствием самых простых бытовых условий. Пассажиры в распахнутых вагонах, с открытыми до конца окнами сходили с ума от духоты, но у них была уверенность, что они сегодня вернутся домой. Последний «мотовоз» шёл медленно, почти два часа, собирая дежурные смены со всех полустанков длинного железнодорожного пути. В общем, как часто бывало, такие трудности не разобщали, а ещё больше сплачивали людей. У многих из них, работавших тогда в одном коллективе, сложились не только служебные, но и близкие товарищеские отношения. Они поддерживали их в течение всей дальнейшей службы на Байконуре и далеко за его пределами.

Суровые случались на Байконуре зимы. О них было хорошо написано у Ченгиза Айтматова в романе «…И дольше века длится день»: «Набухала, напрягалась стылая мгла в непроглядных сарозекских небесах. Дико, уныло, пусто просвечивалась с трудом луна блеклым одиноким пятном. Мороз жёг щеки… Весь тот январь был очень морозным и мглистым… теперь и вдохнуть морозный воздух страшно – казалось лёгкие разорвутся». В такое время больше всего доставалось наземным стартовым расчётам и особенно работавшим непосредственно на фермах и площадках обслуживания. Нередко на пронизывающем ветру от мороза прилипали руки, не выдерживала и отказывалась работать техника, под нагрузкой лопался металл. Могли выдерживать только люди, и они продолжали работать. Ракету готовили точно к сроку, в установленное расчётное для запуска время.

Зимы здесь были суровы ко всем. Случалось, что степь покрывалась коркой льда, и тогда бродившие стада сайгаков оставались без корма. Отбросив страх, они сотнями брели к городу в надежде на помощь человека. Она приходила от него крайне редко. Здесь всегда выполнялись большие и важные государственные задачи, и всё остальное просто не имело значения. У человека в таких случаях чаще срабатывал вековой инстинкт охотника, сайгаков убивали, иногда обессиленных животных просто забивали палками. Это была уже не охота, а самое настоящее убийство. Не могли соперничать быстрые тонконогие антилопы с вооружёнными людьми, преследовавшими их на вертолётах, стрелявшими в упор с автомобилей повышенной проходимости. Ведомый голодом, хищный зверь тоже убивал, но он делал это, чтобы выжить самому. Люди – полубоги совершали убийство ради своей забавы и снятия стресса после работы. Кажется, так человек жестоко подставил и самого себя. На крутых поворотах истории его жизнь тоже потеряла свою прежнюю стоимость.

Самым волнующим событием такой долгой и напряжённой работы каждый раз становился запуск. В это время всех людей с близлежащих жилых и производственно-технологических площадок эвакуировали на безопасное расстояние. На старте оставался только расчёт, занятый в пусковых операциях, находящийся в защищённых сооружениях. Тщательно отслеживалась метеосводка и направление воздушных потоков в зоне проведения работ. Точное время запуска знали все. С каждой минутой волнение нарастало. Задержек не было, всё шло точно по регламенту. Отошли фермы обслуживания. Теперь ракета стояла одна, словно Александровский столп на Дворцовой площади. Начался запуск мощных ракетных двигателей. Мерное дрожание земли постепенно перерастало в сплошной гул, а потом на старте всё вспыхивало яркой, ослепительной вспышкой. Вблизи людям казалось, что от мощного грохота лопался воздух. Многотонная ракета-носитель «Протон» на мгновение зависала над стартовым комплексом, а потом стремительно уносилась в небо. Можно было увидеть, как в небесной синеве отделялась первая ступень. Ракета уходила дальше, превращаясь в святящуюся звезду.