Прощание с империей

– А ты знаешь, что космонавт Павел Попович пел эту песню во время своего полёта? Нет, зачем тебе это знать? Он же не твой земляк. Между прочим, Сергей Павлович Королёв тоже наш, житомирский. Вот это были настоящие люди, орлы, – Барановский хохотнул густым командирским басом.

– Соколы, – осторожно уточнил Барков.

– Ладно, пусть они будут соколами. Давай теперь дальше поговорим серьёзно…

Не сказать, что тогда оправдались худшие опасения. Самые большие кадровые перестановки действительно произошли в Москве. В министерство обороны пришли новые, неизвестные раньше люди, часто невысокой квалификации, но обладавшие важным преимуществом – политическим доверием руководства страны.

Полковник Александрович оказался информированным во всех делах космодрома в самой превосходной степени, а его кадровые предложения были уже подготовлены и согласованы. Держался он с достоинством настоящего британского лорда. На их короткой встрече Александрович сказал, что стал убеждённым демократом, но его новые политические взгляды не мешают ему видеть истину и быть патриотом своей страны: «Что ты сам теперь думаешь делать? Байконур ожидают непростые времена. Тебе пора возвращаться назад, в Россию»…

Барков в ответ только пожал плечами. Разве такой перевод зависел от его собственного желания? Он никогда об этом не думал всерьёз. Все прежние назначения по службе происходили без его участия. Барков только давал своё согласие или просил командование оставить на прежней должности. На прощание полковник Александрович обещал похлопотать за него в управлении кадров, но скорого перевода советовал не ждать.

В наступивших бедах офицеры космодрома чаще других винили ушедшего в отставку Михаила Горбачёва. Солдат срочной службы к таким обсуждениям старались не подключать. Они и так были чрезвычайно чувствительны к любым разговорам. Их теперь с нетерпением ждали дома. Все сходились в том, что именно Горбачёв своими инициативами натворил много бед и довёл страну до полного развала. Он не ко времени запустил процесс подготовки нового Союзного договора. При этом успевал активно громить руководящие партийные органы. На деле они оставались самым последним связующим звеном центра с союзными республиками. По всему получалось, что могилу государству и себе, партийная верхушка вырыла сама.

Ещё 17 марта 1991 года на космодроме, как и по всей стране, прошёл референдум о сохранении СССР, как обновлённой федерации равноправных республик. Все жители Байконура дружно проголосовали за сохранение Союза. Некоторых участников референдума интересовала не слишком понятная фраза про «обновлённую федерацию». Этого толком никто объяснить не мог. Уточняющие вопросы перед референдумом считались излишними и вредными. Бытовало мнение, что там, на самом верху, всё знали лучше. Местные политорганы больше заботились о массовости участия военнослужащих в референдуме. Оно приобретало характер соревнования между отдельными участками для голосования. Положительный результат референдума был ожидаем. Как тогда с иронией высказался Барков, ему «предлагали такой винегрет, поскольку другой еды в меню этого общепита больше не было». Народ валом валил на избирательные участки и обеспечивал нужный результат. На каком-то участке в день голосования даже снесли двери. Всё это потом отнесли на счёт повышенной активности избирателей и одобрения курса партии на перестройку.

К тому времени многие слышали о выступлении беспартийного депутата писателя Валентина Распутина на Первом съезде народных депутатов СССР. Там он прямо заявил, что «Никогда ещё со времён войны её державная прочность не подвергалась таким испытаниям и потрясениям, как сегодня… Шовинизм и слепая гордыня русских – это выдумки тех, кто играет на ваших национальных чувствах, уважаемые братья… Но играет, надо сказать, очень умело. Русофобия распространилась в Прибалтике, Грузии, проникает она и в другие республики… Антисоветские лозунги соединяются с антирусскими…» Стало ясно, что в стране уже запущен механизм разрушения…

Решающий удар по Союзу был нанесен после событий ГКЧП, когда Борис Ельцин подписал свой знаменитый указ о приостановлении деятельности Коммунистической партии России. Фактически это стало запрещением КПСС. Потом Михаил Горбачёв объявил о своей отставке с поста генсека и призвал всех честных коммунистов выйти из партии. Барков партийный билет сдавать не стал: «С партийным билетом без партии». Так тогда делали многие коммунисты. Они говорили, что состояли с Михаилом Горбачёвым в разных партиях. С этого момента начался парад суверенитетов союзных республик. Рассказывали, что сразу после этого Горбачёву позвонил президент США и заявил, что он признаёт независимость Украины. Похоже, что при развале Союза это интересовало американцев больше всего…

25 декабря в 19.38, под покровом наступившей темноты над московским Кремлём тихо спустили красный советский флаг и подняли российский триколор. В тот день Барков и его товарищи совершенно неожиданно для себя оказались за границами родного государства.