Прощание славянки

Большая же часть обер- и штаб-офицеров сочувствовала программе Корнилова и готова была его поддержать, но не имела прежней власти над солдатами.

А они, получив после Февральской революции определенные свободы, не желали снова попасть в ежовые рукавицы к очередному правителю.

Отсутствие у Корнилова близких друзей заставляло его приближать к себе людей случайных и ненадежных.

Таковыми были Завойко и Филоненко, в какой-то мере — полковник Голицын.

Пожалуй, лишь один человек, из тех, кто имел влияние на Корнилова, относился к происходящему серьезно и был намерен идти до конца.

Это был генерал А. М. Крымов.

Воевавший под его началом генерал П. Н. Врангель вспоминал, что Крымов был «выдающегося ума и сердца человек, один из самых талантливых офицеров Генерального штаба, которых приходилось мне встречать на своему пути».

Но этого было маловато для спасения России.

На самом же деле, никто в Ставке серьезно планов переворота не разрабатывал, никто не поддерживал необходимых контактов со столичным подпольем.

Вся петроградская составляющая «заговора» была чистой авантюрой, и подсознательно участвовавшие в ней это чувствовали.

Именно это и заставило их в решающий день спрятаться в отдельном кабинете ресторана, вместо того чтобы следовать ранее составленным планам.

Романовский был единственным из старших начальников, кто был посвящен в планы готовящегося выступления.

Разумеется, полностью сохранить подготовку в тайне было невозможно.

Многие из чинов Ставки догадывались о происходящем, кто-то, как, например, Лукомский, знал об этом почти определенно.

Но те, кто догадывался, предпочитали не вмешиваться.

Дело было слишком рискованным, и потому в случае его неудачи проще было отговориться незнанием.

В том же случае, если бы начинанию способствовал успех, присоединиться было никогда не поздно.

Все зависело от Верховного главнокомандующего. А его намерения были до конца не ясны.

Именно поэтому я хочу привести мнение об этом опереточном мятеже участника Белого движения и известного писателяч Ивана Солоневича.

«Исторические изыскания, — пишет он в своей статье „Заговор Корнилова“, — конечно, имеют своеобразную прелесть.

Иногда они напоминают не то крестословицы, не то благородную страсть к собиранию старых почтовых марок. Занятие, хотя и мирное, но более или менее бесполезное.

Сейчас в эмигрантской печати весьма популярны исторические изыскания по поводу заговора ген. Корнилова.

Изыскания эти стоят весьма немногого.

Да, конечно, интересное чтение.

Массовому читателю небезинтересно, так сказать, „окунуться в прошлое“ и, сидя в парижском кафе, незримо присутствовать на чемпионате весьма вольноамериканской борьбы между Керенским, Деникиным, Милюковым и… памятью генерала Л. Корнилова.

В этом чемпионате ген. Л. Корнилов занимает самую безвыигрышную позицию: он уже заплатил своей жизнью за Россию — и ему не до дискуссии.

Я совершенно не хочу вдаваться в детективно-романтические подробности корниловского заговора.

Нет никакой возможности ни доказать, ни опровергнуть существование того романтического гардемарина, которому-де было поручено ухлопать душку Керенского и который, вместо выполнения этого поручения, взял и расплакался на жилетке этой самой душки.

Нет никакой возможности установить или опровергнуть так называемые „детали происшествия“, установить или опровергнуть существование и методы действия десятков лиц, принимавших в этом происшествии более или менее деятельное участие.

И — совершенно не в этом дело.

Заговор Корнилова, конечно, был.

Я лично принимал в нем некоторое участие — на весьма десятых ролях, при ген. Дутове, которого я по тогдашней наивности моей считал серьезным человеком.

Серьезным человеком ген. Дутов не оказался.

Впрочем, серьезным человеком не оказался и я, — не было еще опыта.

Но и не в этом дело.

Дело вот в чем.

Заговор ген. Корнилова реально существовал, и он не удался.

В этом заговоре — или, точнее, в неудаче заговора, виноват был, в частности, ген. Л. Корнилов.

И виноват был никак не в существовании заговора, а только исключительно в его неудаче.

Вина ген. Л. Корнилова очень велика исторически, но морально на Лавре Георгиевиче никакой вины нет: он сделал все, что он мог и что он умел.

Было бы лучше, если бы ген. Л. Корнилов обладал бы кое-какими конспиративными навыками, но мы не имеем никакого права упрекать боевого русского генерала (даже и принимая во внимание побег ген. Л. Корнилова из германского плена) — за отсутствие у него этих конспиративных навыков.

Это — не его дело и не его специальность.

Судья ему — только Господь Бог.

Поставим вопрос в несколько иную плоскость.

Заговор Корнилова был, и этот заговор провалился.

Провалился, как говорится в газетной хронике, „при благосклонном участии“ А. Ф. Керенского.

Об этом благосклонном участии много можно было бы рассказать — но сейчас не до этого.

Но вот что самое важное: в результате провала этого заговора — в России сейчас сидит Сталин.