Проскинитарий. Хождение строителя старца Арсения Суханова в 7157 (1649) году в Иерусалим

Того ж дня Патриарх отпевал погребение у Феклы над игуменом Мелхиседеком, в омофоре и в епитрахили и в шапке и в клобуке без посоха; егда чел Евангелие, не сымал с себя шапки и клобука, такожде и молитву чел, и отпуск творил. Говорил Арсению поп Анания, чтобы его Арсений постриг в чернцы, и Арсений рек: али ты не пострижен? и он рек; еще не пострижен; и Арсений рек: добро, если хочешь. А платье тот Анания носит чернеческое и камилавку, и служит обедню все с прочими попами в ряд; и в экзархи посылали его в Лиду дважды. А поставил его в попы Паисий Патриарх, тому лет шесть; а женат не бывал. Того же дня сказывал диакон Иона: говорил де тебе поп Анания, чтоб постричь его в чернцы; а теперь де про то сведали, и запретили ему в том, для стыду. А попы и диаконы и чернцы молодые, иные и старые не пострижены многие, и служат и платье чернеческое носят, все без мантий и без клобуков; а как Арсений приехал, и Патриарх застыдился того, что Арсений в клобуке всегда ходит, приказал и всем своим чернцам постриженным и непостриженным ходить в клобуках.

Февраля в 23 день Патриарх Паисий от заутрени сошел по третей песни на седальнах. Того же дня обедать пошел, со всеми своими старцы, ко армянам; тутож и Арсения и Иону взяли с собою; яства были все постные; пили вино. Как Патриарх пошел к армянам, встречали армяне за монастырем с кадилом, со свещами; а Патриарх армянский, и прочие власти большие встречали в монастыре у ворот со крестом и с хоругви, и пошли в церковь; пели армяне; потом в церкви пред престолом поставили стул сгибной и послали ковер шелковый цветной с золотом и серебром, и посадили на нем Патриарха нашего, а разувал диакон его Дорофей. Потом иерусалимский архиепископ армянский препоясался лентием, умывал ноги Патриарху Паисию; а большой армянский Патриарх воду взливал; и потом целовали у Патриарха все власти армянские и все миряне руку, и кропил их тою водою, которою ноги умывали Патриарху нашему. А большой Патриарх армянский целовался с Патриархом в уста, и омоча в воду персты рук своих, по лицу помазывал ими. Потом пошли в трапезу и там ели. Сидели Патриарх армянский с нашим Патриархом вместе и ели с одного блюда; армянский сидел с правой руки у нашего Патриарха. Антиохийский — армянский сидел от нашего Патриарха с левой руки, и ел в другом блюде; а иерусалимский архиепископ армянский сидел с правой стороны, а ел в одном блюде[120]; потом греки все сидели по обе стороны, а под ними сидели армяне, купцы великие[121]; а прочие власти армянские никто не сидел за столом, а все стояли и пели, а иные стряпали; а все в мантиях и в клобуках; немногие, человека с три токмо, были в клобуках в одних без мантий, в рясах; и патриархи армянские сидели за столом в мантиях и в клобуках, а наш без мантии в клобуке токмо[122]. Есть было гораздо много, и стройно добре[123]; палата вся послана коврами, а сверху образы, и по стенам на полотнах устроены образы. После стола пошли на верх церковный, потом в келью Патриарха; и там сидели и пили и овощи ели; потом провожал Патриарх армянский со всеми своими до ворот; и целовались меж себя, и пошли. А как сидя за столом Патриарх Иерусалимский говорил заздравную чашу, стоя, Патриарху армянскому Филиппу, и здравствовались и целовались в уста. Потом чашу заздравную говорил Филипп Патриарх нашему Патриарху Паисию; чашу пили сидя, а греки пили чашу стоя.

Глава 22. О избрании митр. Неофита в Вифлеем, и о службе вечерней в великой церкви около Гроба Господня