Проскинитарий. Хождение строителя старца Арсения Суханова в 7157 (1649) году в Иерусалим

В пяток второй недели поста, после вечерни вынесли коливо с сахаром; и Патриарх приказал, впредь сахару не велел класть, и говорил: я де по се время не ведал, ажно де сказывают тут яйца кладут, и то де ныне сведал; и ту кутью старцы съели с сахаром после Патриарха. А говорил то́ нароком при Арсении, чтобы он то ведал; а до тех мест в среду и в пяток и в пост шербет пивал с сахаром сам Патриарх; и фирияк пьют; да и все пьют власти с сахаром и фирияк принимают. А для того говорил, что слух ему пошел, что Арсений все пишет, что́ они ни делают, и будто на Москве его тем сахаром оглашал Арсений. Тояж субботы ели у Патриарха в келье и Патриарх вина не пил, а принесли ему шербету чашу, и он спросил: нет ли тут сахару? и они сказали: нету; и он Патриарх говорит: я де право топере сведал, что с яицы, сказывал мне египтянин, как де варят сахар: ино де в котел 1000 яиц положат. И то все он нароком так говорил, отводя тот стыд от себя, что ел наперед того; а впредь станет ли пить с ним, или нет, неведомо; а то ведомо, что все ядят и пьют. Тако ж и Назаретский говорил: нету де скорому, те де яйца всплывают наверх, и то де снимают и сметывают долой. Того же дня сказывал даскал[131], слышал де я, как говорит чашник: Арсений де сидит в келье, все пишет про нас чернцов, и ту де книгу хочет Царю подать; добро бы де Патриарх те его книги взял да сжег.

В среду пятой недели поста приехал Назаретский митрополит из Царьграда. В среду вечера великого канона стихиры без поклонов, и без малых; павечерницы не было никакой; в пятом часу, в начале полунощница была, по обычаю, и утреня, кафизма одна, чтение Марии, потом канон канархают весь, все стихи, а не концы токмо; поклоны малые, кто сколько хочет и то не всяк, а земных отнюдь нет; запевали: елейсон ме ω Феос, елейсон ме[132], а на блаженнах запев: «блажени нищии». Патриарх сошел в келью в начале осьмой песни; «честнейшую» по осьмой песни не было, тако ж и «достойно», но ирмос токмо; час первый и отпуст. Часы по обычаю и литургия; на трапезе вино было. Назаретский стал было петь: «слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», и Патриарх перебил у него и велел петь: «помилуй мя, Боже, помилуй мя».

В пяток пятой недели обедали у Патриарха; вино было, две икры, салат, кардамонное варенье, с маслом, факиелес (сочевица). В пятую неделю поста Патриарх от завтрени сошел после пролога. В субботу акафист на утрени; первые три кондака и икосы чел Патриарх сам в мантии, в епитрахили и в омофоре, другие три — Назаретский, третьи — поп, четвертые — три разные попы по одному кондаку и икосу; по каждой статье каждение. Аналой стоял против местного образа Богородицы в церкви, и тут чли икосы. Во вторник шестой недели поста ели свежие огурцы, у Патриарха; привезены из Газы, велики как летом, и семя в них уже черство. В субботу Лазареву приехали старцы Патриарши из Царьграда, — Парфений да Захар с товарищами, и сказывали, что коровакириса Иорза корабль франки ограбили, как он ехал в Царьград из Решита, только де оставили с душою да телом, а сами ушли с людьми. А тут на корабле коробья с рухлядью Арсениева была. Послал было Арсений из Решита в Царьград ко архимандриту Амфилогию, к Фоме Иванову, для того, что далее того с собою ему не уметь везти: осматривают накрепко везде. И тут в коробье собраны всякие книги, греческие и русские, и сто ефимков, и листы чертежные розных земель, и тетради всякие; тутож и государева два сорока соболей положены были, что́ посланы к Паисию Патриарху; и то все немцы взяли.

Глава 24. О субботе Лазареве и о неделе Ваий, и что в них совершается

В субботу праведного Лазаря, рано поутру, иерусалимляне и власти все ходили прощаться ко Гробу Лазареву в Вифанию, и на место[133], идеже встретила Мария Христа; и франки, сказывают, служат там, а греки напред сего служили, а ныне перестали, а служат на Елеоне. И быв Арсений с греками в Вифании, пошли на Елеонскую гору. Ажно и Патриарх со священницы пришел на Елеон. И тут служил поп с диаконом, поставя шатер над престолом голым, и параклис пели. Патриарх и прочие греки и поклонницы все с Патриархом стояли и слушали литургию. В Вербное воскресение на утрени Патриарх давал вербу — ветку масличную, да крест плетеный финиковыми ветвями; и то ваиа Арсений привез с собою к Москве. Литургию Патриарх служил собором самым большим. По заамвонной молитве давал вербу другую, ветви большие финиковы токмо; и ходили трижды около Гроба Христова с пением, и паки вошли в церковь, и отпуск. Потом пошел в ход Патриарх армянский тако ж с образы и с хоругви; пред ним бьют в шесть блюд и в кандейку бьют. А за армянами копты шли; пред ними бьют в бильцо железное[134] молотком. Потом шли сирияне; а ефиоплян не было. Такожде трижды обходили Гроб Христов. Того ж дни рыба на трапезе была.