Проснулся утром...

Однажды Сидорин вернул мою заметку про открытые канализа­ционные люки на улицах со словами: «замечательно, оригинально». Я перечитал... Написано было сильно, экспрессия хлестала через край: «Неужели сантехникам трудно наклониться и привести в порядок свое хозяйство?»

Еще об осторожности

Да и время было такое – чтобы работать в партийной газете (а других не существовало), нужна была осмотрительность.

Был у нас тогда замом человек, который, говорили, вылетел из редакторского кресла в другой газете за опечатку в титулах Бреж­нева. Когда он дежурил по номеру – читал первый экземпляр газе­ты, чтобы подписать ее «в свет», – печатники в типографии выли и матерились. До утра мог читать – по несколько раз слева напра­во, потом один раз справа налево, по диагонали, по-моему, тоже читал. И у него были свои резоны. Однажды он рассказал историю.

В газету «Правда Украины» пришло письмо из Канады. Сын укра­инских эмигрантов писал, как он тоскует по исторической родине, как хотел бы вернуться, и прислал стихи. Очень добротные, очень для советской Украины лестные. Одно стихотворение опубликова­ли. В день выхода номера западные радиостанции («вражьи голоса») взахлеб комментировали этот факт и советовали читать акростих (первые буквы строк по вертикали). А там оказалось:

На москалiв, ляхiв и юд

точи ножi и там, и тут...

Говорят, уволили даже тех, кто проходил мимо редакции.

Так вот, однажды я зашел на работу в футболке с надписью не по-русски. Замредактора сразу отреагировал: попросил меня больше не носить эту чуждую нам одежду. Я стал объяснять, что у меня тут надпись про спорт, про теннис. Зам раздраженно поморщился:

– Не носи, я тебе говорю. Ведь обязательно какой-нибудь мудак прицепится.

И тут я брякнул:

– Вы первый, – сказал я, преданно глядя в глаза начальника...

Мне кажется, он меня до сих пор не простил.

Золотые годы