Простить нельзя расстаться

— Погоди-ка. — Он опустился перед девушкой на колени, помог ей обуться и затянуть шнурки. Потом подал плащ. Она шагнула к двери и чуть не упала — так её повело в сторону. Женя успел подхватить: — Я тебя провожу.

Пасмурный сентябрьский день неторопливо сменялся ночью. Ещё не стемнело. Женя и Даша медленно шли по мокрым улицам и молчали. Она смотрела под ноги и наверняка попала бы под машину или врезалась в кого-нибудь, если б Женя не страховал. Чем заняты её мысли, угадать было невозможно. Он ругал себя самыми распоследними словами. Прежде всего за то, что оставил этих малолетних идиотов без присмотра. А ещё за то, что молчит. Будь на месте Михи кто-то другой, пусть даже друг, он посоветовал бы девушке идти в поликлинику, засвидетельствовать случившееся, взять справку и отнести её вместе с заявлением, куда надо. Но брата будут судить! Что ждёт их семью? Что будет с отцом? С мамой? Женя не произнёс ни слова. Довёл Дашу до её дома и замер.

— Спасибо, — прошептала она и только теперь посмотрела вверх. Щёки её были красными, глаза в слезах. — Почему ты ушёл, Женя? Ведь я из-за тебя…

Не договорив, она вздохнула и медленно, будто двигалась сквозь толщу воды, поднялась на крыльцо. Дверь подъезда закрылась, а Женя всё ещё видел удивительно красивые, синие с бирюзовыми пятнышками глаза и слышал тихий голос: «Из-за тебя».

Глава 9. Дарья Захарова

июнь 2018 года

Даша слышала разговор, но глаз не открывала. Не хотела никого видеть. В палате беседовали двое. Эльвиру Васильевну она узнала, мужской голос казался знакомым, но вспомнить, кому он принадлежит, не получалось. Из прошлой жизни. Той, светлой, где был Марик.

— Сколько она ещё проспит? — спросил мужчина.

— Полчаса как минимум. Намучалась, бедолага. Вот послал же нечистый пациентку!

Сладкий аромат усилился — докторша наклонилась и прислушалась к дыханию спящей. Благодаря хозяйке Дарья научилась разбираться в парфюме, сама редко пользовалась, но таких духов, как у Эльвиры Васильевны, даже не открыла бы. Доктор тронула руку, прощупывая пульс. Притворяться Даша умела, с Мариком играли: она делала вид, что спит, а он теребил, щекотал, зажимал нос… Мальчишка тогда поступил в первый класс и поднять его в школу было проблемой, вот гувернантка и придумала игру «Растолкай спящего». Разбудив ребёнка, она объявляла: теперь твоя очередь. Едва успевала улечься на спортивный мат в центре детской, как Марик подбегал её «будить».

— Как же так получилось, Эльвира Васильевна? — в голосе второго врача слышался нескрываемый укор. — Пиелонефрит! Сами понимаете, теперь результаты исследований можно препроводить в мусорную корзину.

— Мой препарат тут ни при чём! — воскликнула женщина.

— Тс-с-с… разбудите.

— Это не побочные, я вас уверяю, — зашептала Эльвира Васильевна, — девчонку нашли в лабиринте, она спала на земле, вот и простудила себе всё на свете!

— Делать-то что будем?

— У нас нельзя оставлять! Загубим без уролога.

— А если пригласить стоящего специалиста для консультации?

— Скажет в стационар укладывать, я вас уверяю. Никто не рискнёт…

— Понимаю. Ладно, подумаем. — Голос стал глуше, мужчина выходил из палаты.

Эльвира Васильевна снова обдала Дашу цветочной симфонией, поправила одеяло и, вздохнув, пробубнила:

— Эх, Захарова, такой эксперимент загубила!

Когда тяжёлые шаги стихли, девушка скомкала край одеяла и подтянула его к подбородку. Увезут в другую клинику? А как же припадки? Вылечили её или нет? С кем поговорить? После того случая в лабиринте Роман не проронил ни слова. Приносил по утрам пузырёк с капсулой, ждал, когда пациентка положит лекарство в рот и удалялся. Она шла в туалет, выплёвывала и следила, как крутится в спускаемой воде красно-белая лодочка. Правильно она поступала или нет, советоваться было не с кем, но в одном медбрат оказался прав: головные боли отступили. Зато заныла спина. Раздирающие поясницу спазмы день ото дня нарастали, Даша стала глотать обезболивающие, переданные Романом в барбарисовом лабиринте. Экономила, не представляя, как попросить новую пачку у молчаливого медбрата.

Рома-Рома.

Так звали одноклассника, одного из тех… Давненько не всплывали в памяти события страшного вечера, имя нового знакомого всколыхнуло осевшую муть. Рома Москаленко или Масик, как его называли в классе, был за денщика у Мишки Коровихина. Он, кажется, не делал этого с ней. Во всяком случае, Даша не помнила Масика над собой. Не делал, зато держал её руки, и ему досталось больше всех от Дашкиных ногтей и зубов.

Прислушалась к себе: ничего не болит? Немного ноет внизу живота. Чем-то её накачали. Даша села, осмотрелась.

— Жизнь мелькает перед глазами, — сказала вслух, — плохой признак.

Встала, пошаркала по палате. Вытащила из-за тумбочки складной стул, поставила перед окном, как обычно делал медбрат. Цепляясь за подоконник, влезла, покачнулась и едва не упала, но сумела восстановить равновесие. Надо же слабость какая! Недолго ей осталось, наверное.