Простить нельзя расстаться

Теперь можно было увидеть палисадник с цветущими кустами пионов, липовую аллею, прогуливающихся людей. Мужчина с удивительно знакомым лицом — видела его в телевизоре — заметил девушку в окне, улыбнулся и помахал. Даша кивнула и тоже постаралась изобразить улыбку. Она не могла улыбаться мужчинам. И не только это.

После совершённого над ней насилия Даша боялась мужских прикосновений. В транспорте ли, в магазине, или в уличной толпе всегда стремилась оказаться среди женщин, даже случайный взгляд незнакомца вызывал у неё приступ паники. При том что сразу после случившегося она шла под руку с братом Михи, не испытывая ничего, кроме благодарности. Женя-Женя, почему же ты не остался? Будь старший брат дома, Миха бы не посмел её тронуть, и Петька не смог бы его накрутить — в этом Даша не сомневалась. Одно время даже ругала Женю за бегство, но постепенно стала винить себя. Слишком настойчиво эту мысль внушали мама и папа. Чувствовала, что не примут её сторону, ничего им не рассказала.

Спустилась на пол и принялась прохаживаться из угла в угол: четыре шага в одну сторону, четыре шага в другую. Вот ведь как, сначала прокрутила в голове приятные воспоминания, а теперь добралась до тех, что всеми силами гнала долгое время. Наловчилась. Чтобы отделаться от выворачивающих всё нутро картин, она воображала метлу: длинную сучковатую палку и привязанный к ней пучок неровных прутьев с красно-коричневой корой. Перед мысленным взором возникала усыпанная кленовыми листьями дорога, по которой жмыхала метла, расчищая светлый асфальт. Вжух… вжух… вжух… Главное: внимательно следить за движением, и умиротворение вытеснит страхи. Сейчас Даша не стала пользоваться испытанным приёмом. Что если отмеренные ей годы вышли? Стало жаль тех дней, пусть противных, но бывших её жизнью. Жизнью, которая прошла и будет забыта без особых усилий, как только сердце перестанет биться.

Утомившись, Даша села на край кровати. Чем же она была, её жизнь? Кто переключил злосчастный рубильник и запустил судьбу скромной старательной девочки на тупиковую ветку? Ведь она где-то есть, эта девочка, в тайниках сознания, в закутках памяти. Самое время выманить её на свет. Зажмурившись, представила украшенный гирляндами и воздушными шарами актовый зал школы. Она — пятиклассница с тонюсенькими косицами — вместе с другими ребятами скачет вокруг огромной, увешанной бумажными игрушками ёлки. И тут появляется высокий симпатичный парень в костюме сыщика. На его голове смешная клетчатая шляпа с двумя козырьками, на плечи наброшен плащ из атласной ткани, а в руке курительная трубка, которой он размахивает, отмеряя каждую фразу.

— Мне нужен помощник! Надо расследовать дело о краже новогодних подарков! Кто из вас самый смелый? — Ребятишки тянут руки и подскакивают от нетерпения. Даша тоже тянет. Она очень хочет расследовать преступление с этим замечательным сыщиком. — А кто из вас самый умный?

— Я! Я! Я! — кричат все без исключения.

— А самый скромный?

И таких нашлось не меньше полусотни человек. Выбор пал на Мишку Коровихина. Сияющий, как новогодняя гирлянда, мальчишка выскочил в центр круга, а Даша услышала над самым ухом ядовитый шёпот Петьки:

— Конечно, это ж его брат из десятого «А».

— Можно подумать, твой брат не тебя бы выбрал, — тоже шёпотом ответил Рома Москаленко.

— Тише вы! — обернулась Даша. — Мешаете!

Теперь представила тот злосчастный вечер, когда Женя провожал её домой. Сама бы не дошла, качало почти как сейчас. Впервые при мыслях о том дне стало тепло, уголки губ поднялись, и улыбка не погасла в ту же секунду, как это бывало обычно. Женя. Он вёл её, поддерживая и оберегая от снующих вокруг прохожих. И как не было плохо ей самой, она видела: и ему плохо. Парень страдает, будто силится взять на себя часть её беды. Молчал, и она была благодарна ему за это. Сил, чтобы выслушивать кого-то и говорить самой, не было абсолютно. Как и желания притворяться и врать родителям.

Постаралась проникнуть домой незамеченной. Отец смотрел футбол. Мать возилась на кухне и за криками сериальных героев не слышала крадущихся шагов дочери. Даша спрятала подальше в комод испорченное платье и прошмыгнула в ванную, прихватив домашний халатик. Приняла душ, смыв с кожи чужие запахи. Не удовлетворившись душем, набрала воды и погрузилась в неё до подбородка. Лежала, смотрела на торчащие над взбитой мыльной пеной коленки и плакала.

— Ты там чего застряла? — постучалась в запертую дверь мама. — Топиться надумала?

— Сейчас выйду, — ответила Даша, но не шелохнулась.

Остывающая вода отводила и растворяла чрезмерное напряжение, даря облегчение. Но оставались мысли, липкие, тягучие, расползающиеся как потревоженные змеи. Тут-то и возникла чудо-метла. Вжух-вжух-вжух… расчищала она пространство в Дашиной голове, оставляя пустоту. Пустота была желанной.

Позже, разумеется, начались расспросы. Маму интересовало, как обставлена квартира мэра, что подавали на праздничный стол, много ли пригласили народу, как были одеты гости, что дарили. Ответы дочери разочаровали: не обратила внимания, забыла, вообще не интересовалась.