Простить нельзя расстаться

Медленно, словно каждое движение давалось ей огромным усилием, жена выбралась наружу и направилась к входу в здание. Рубинов обогнал, чтобы распахнуть двери. В прямоугольном вытянутом холле Вика двинулась к стойке регистратора. Просунула в окошко бонусную карту. Девушка по ту сторону стекла просияла:

— Виктория Максимовна! А мы вас две недели назад ждали. Теперь придётся заново… — потеряв дежурную улыбку, регистраторша быстро глянула на стоявшего за спиной клиентки мужа. Коротко кивнула, вернувшись к лицу Вики: — Так вы передумали? Очень хорошо. — Протянула чек. — Девятый кабинет, пожалуйста.

Вика устремилась по узкому коридору так, будто до этого не решалась прыгнуть в обжигающе холодную воду бассейна, но, оказавшись в ней, изо всех сил замолотила руками и ногами, чтобы поскорее добраться до бортика. Рубинов еле поспевал за женой. Свернули в «предбанник», где стояли два кресла и кожаный диван. Жена кивнула, безмолвно приказав ждать её здесь, и скрылась за одной из трёх дверей. Анатолий разочарованно посмотрел ей вслед. Он надеялся побеседовать с доктором, похоже, это можно будет сделать только после осмотра. Хотя что он там не видел?

Расположился в кресле и принялся пролистывать новостную ленту в телефоне. Двадцать минуть показались вечностью. Что они там с ней делают? Поднялся было, когда Вика вышла, но она скользнула мимо, бросив на ходу:

— Подожди здесь, я на УЗИ.

Ну уж нет, не для того он тащился в клинику, чтобы молчаливым истуканом сидеть в кресле. Самое время побеседовать с врачом. Приоткрыв дверь, Анатолий услышал голоса и постеснялся заходить, а когда вник в смысл диалога, вообще одеревенел. Так и стоял, прислонившись плечом к притолоке и устремив взгляд на бледно-серую поверхность ширмы, отгородившей пространство кабинета от входа.

— Можно ли её понять, Юленька? — голос принадлежал немолодой женщине. — Как надо ненавидеть мужика, чтобы убивать его детей одного за другим? Три аборта! Три. Это только те, что она у нас сделала.

— Да, — звонко отозвалась медсестра, — при современных средствах контрацепции…

— Чего я ей только не предлагала!

Анатолий аккуратно прикрыл дверь и заметался по «предбаннику». О ком они? О Вике? Но ведь это не обязательно! Вполне возможно, врач и медсестра обсуждают другую пациентку. Так ведь?

Не то что бы заходить, даже видеть их не хотелось. Что он спросит? Скажите, будьте так любезны, не моей ли супруге вы перемывали косточки? Это Вика делает аборты тайком от меня?

Безусловно, надо прояснить ситуацию, только не впрямую. Чего-чего, а быть посмешищем и, тем более, обманутым посмешищем — не факт, что докторша скажет правду — Рубинов не собирался. Как только жена вернулась с заполненными бланками в руках, направился к выходу:

— В машине подожду. — На ходу взял протянутый Викой листочек и, не оглядываясь, поспешил прочь. Чувствовал спиной изумлённый взгляд. Ещё бы! Напросился ехать с ней в клинику, а сам сбежал, так и не побеседовав с врачом.

Усевшись на водительское сиденье, Анатолий минуты три изучал приборную панель — надо было куда-то смотреть! Потом переключился на бумажку, вручённую женой перед его уходом. В сером треугольнике сквозь тёмные разводы проглядывал белый кружок. На него указывала стрелка. Подпись под рисунком гласила: «Рубинова Виктория Максимовна, 36 лет, одноплодная беременность 9 недель». Из правого глаза Рубинова выкатилась слеза и, проложив дорожку по небритой щеке, повисла на подбородке. Он смахнул влагу ладонью и полез за телефоном.

— Сева, есть минутка?.. Слушай, подними связи, мне нужна Викина медицинская карта…. Не оригинал, само собой. Копия. Сможешь? — выслушав предположение друга, уж не рак ли у Виктории, сухо сказал: — Просто сделай.

Завершил разговор, снова уставился на листок с бледными и тёмными разводами.

Придётся подождать. Дружилин Москву перевернёт, но карту добудет. Надо потерпеть и не пороть горячку. И всё же покоя не давала мысль: могла ли Вика так поступать?

То, что она не хотела детей, известно, однако, как сказала не увиденная Рубиновым Юленька, можно предохраняться. Этот момент всплывал давным-давно, на заре их отношений, Анатолий предложил малознакомой женщине целый набор разнообразных средств, но она рассмеялась, прильнула к нему и прошептала, певуче растягивая слова:

— Хочу чувствовать тебя, а не резинку!

Вот олух! Больше не задумывался об этом никогда!

Вика спорхнула с крылечка, добежала до машины, села рядом.

— Как тебе фоточка? — вытянула она листок из пальцев мужа. — Вылитый Марк в этом возрасте.

Голос её звучал фальшиво. Анатолий скривился и буркнул:

— Пристегнись. Отвезу тебя домой.

— Сделай одолжение, милый, — рассмеялась Вика. Серьёзность мужа её обычно забавляла — разжигала азарт и провоцировала на заигрывания.