Простить нельзя расстаться

Заигрывания в автомобиле Рубинов строго запрещал, поэтому Вика принялась острить, тем самым выпуская пыл. Муж рассеянно слушал, кивал, натянуто улыбался — дал себе слово, что, пока не знает наверняка, делала ли Вика аборты, не обсуждать с ней это. Она же ехидничала, вспоминая врачиху, не скрывавшую радость от того, что заполучила под наблюдение богатую пациентку, прошлась по медсестре, совершенно неопытной в любви, но посмевшей давать советы. Непрекращающийся всю дорогу монолог супруги немного успокоил Анатолия. Он даже засмеялся, когда Вика сказала:

— Представь удивление Марка, когда он обнаружит в своей комнате нового хозяина, если вдруг вернётся.

Последнее предположение он игнорировал, лишь возразил:

— Думаю, он раньше вернётся, чем ты родишь.

После этой фразы Вика замолчала, но они уже остановились у ворот дома.

Обеденный стол ожидал хозяев — Вика успела кинуть эсэмэску домработнице, та подгадала к их приезду. Начали с фаршированного карпа, затем Муза подала солянку с форелью. Всё было на редкость вкусным, и Рубинов вспомнил о сыне. Марк обожал солянку, обычно именно он просил приготовить «красный суп». Мальчишка сосредоточенно давил ломтик лимона ложкой, потом перемешивал солянку, стараясь выловить маслины, а потом требовал положить ещё «ягодок». Чем-то он питается в своём убежище? Что-нибудь вроде заварной лапши да чипсов.

Ел Анатолий неторопливо, проголодавшаяся Вика обогнала его на полтарелки.

— Спасибо, Муза, — сказала она, выходя из-за стола, и, наклонившись к мужу, шепнула: — Жду в спальне, милый.

Он отрицательно покачал головой:

— Мне нужно поработать.

Вика недовольно дёрнула плечом и ушла, плавно покачивая бёдрами. Обиделась, наверняка. Но Рубинов не мог сейчас быть с ней. Подозрения ворочались в груди, как змеёныши в растревоженном гнезде. Надо отрешиться, а с этим лучше всего справляется работа. Поднялся в кабинет. Сначала связался с помощником по скайпу, сделал пять важных звонков, потом углубился в компьютер, где давно требовалось навести порядок в файлах. Убрал не получившие развития проекты в архив, скомпоновал успешные по группам, сохранил резервные копии на внешнюю память. Действие на своём поле помогло — подслушанный диалог в клинике отдалился, не забылся совсем, но стал чем-то вроде клипа из ютюбе, больно тронувшим во время просмотра, но смешавшимся с другими впечатлениями. Спустя полтора часа Анатолий почувствовал ломоту в спине. Надо размяться.

Прошёлся по комнате, замер около окна. Отсюда виден бассейн. Вика в плавательной шапочке, наброшенном на плечи махровом халатике и пластиковых шлёпанцах пробежала по плитам дорожки, задержалась у двери и обернулась. Увидела супруга, махнула рукой. Лицо её сияло. Анатолий улыбнулся в ответ, тоже помахал. Милая, любимая женщина. Да что же это он взъелся на неё, в самом деле! Из-за домыслов! Прочь! Прочь всё лишнее из головы! Вернулся к столу, выключил компьютер и взялся за телефон. Позвонить Саве? Отменить свою просьбу? Не стал. Дружилин, пожалуй, возмутится: что это у начальства нынче семь пятниц на неделе. Отправился вниз, напевая себе под нос: «Кто может сравниться с Матильдой моей…»¹¹

К возвращению жены из бассейна Анатолий успел переодеться в домашний костюм и сварить кофе. Музу отпустил домой. С тех пор, как ребёнок ушёл из дома, они с женой обходились без ужина. Вика вошла в столовую посвежевшая и улыбающаяся, от утренней хмари на её лице не осталось и тени. Взглянув на фруктовую тарелку, красующуюся в центре стола, она довольно кивнула:

— То, что надо! — Поцеловала мужа в щёку и уселась напротив. — Умеешь угодить, когда захочешь.

Голос её звучал обволакивающе, змеи в груди Анатолия пригрелись и уснули.

Этой ночью он сумел удивить Вику. Налетел словно дикий зверь, опьяневший от призывного запаха партнёрши. Рычал, впивался губами в её шею, поцелуи его стали похожи на укусы, а наутро на коже всё ещё оставались красные следы. Женщина податливо прогибалась в его руках, подставляя ищущим мужским ладоням требующие ласки места, вскрикивала, когда его пальцы слишком сильно сдавливали грудь, но снова и снова изворачивалась в его объятьях так, чтобы и ему, и ей было удобно. Он, забыв о её беременности, не сдерживал страсть и работал во всю мощь, покрываясь потом, словно необъезженный мустанг, мчащий по прериям Техаса наперегонки с ветром. Обессиленные, они уснули, раскинувшись на великолепном ложе среди измятых подушек и скомканных одеял.

На следующий день после работы Рубинов решил навестить сына. Навигатор, словно мамочка за ручку, привёл к дому Лялина. Всего лишь четыре машины стояли на приличном расстоянии друг от друга, так что проблем не возникло, припарковался напротив подъезда. Подошёл к изъеденному непогодой бетонному крылечку, увидел, что ошибся. Полуслепая табличка с номерами квартир не содержала нужного. Вернулся на дорожку, чтобы перейти к другому подъезду и увидел несущегося навстречу Марика.

— Па-а-а-па-а-а!

Едва успел присесть и раскинуть руки, как сын запрыгнул в объятья и обвил шею руками, прижавшись лбом к отцовской щеке.