Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

Цель «выступления» была изложена в письме ясно и четко: «расправиться с чернью! Начать со Смольного и потом пройти по всем казармам и заводам, расстреливая солдат и рабочих массами… Уничтожать их беспощадно: вешать и расстреливать публично в пример другим».

У Парфенова нашли еще и банку с цианистым калием. Зачем был им нужен этот моментально действующий, насмерть сражающий яд?

Поздно вечером Крыленко снова вызвал на допрос Зелинского. Истеричный перепуганный хлюпик («Спаситель родины», — мысленно усмехнулся Крыленко) начал было играть в молчанку, но быстро сник и выложил все.

Заговорщики собирались отравить несколько тысяч красногвардейцев и солдат, перешедших на сторону большевиков. Мысль, которая могла прийти в голову только фанатику и изуверу.

— Допустим, — сказал Крыленко, — вам удалось бы осуществить свой замысел. Допустим… Каким вам представлялся его финал?

Зелинский опять хотел отмолчаться, но Крыленко заставил его говорить.

— Убить Ленина… — еле слышно проговорил Зелинский. — Арестовать членов Совнаркома… Захватить власть и восстановить монархию.

ГЛАВКОМ

Телеграмма Духонину была категорична и ясна:

«Вам, гражданин верховный главнокомандующий, Совет Народных Комиссаров поручает обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров… Совет Народных Комиссаров приказывает вам непрерывно докладывать по прямому проводу о ходе ваших переговоров».

Ленин дважды перечитал телеграмму, обдумывая и взвешивая каждое слово. Потом обмакнул перо, поставил под ней свою подпись и передал ручку Крыленко.

Час спустя телеграмма, подписанная Лениным и Крыленко, ушла в эфир. Ушла открыто, без шифра: скрывать свои намерения правительство не собиралось — напротив, оно стремилось, чтобы о предложении мира узнали все. Армия. Страна. И народы, истерзанные почти четырехлетней войной.

Духонин молчал. Он по-прежнему не желал вступать ни в какие отношения с ненавистными ему народными комиссарами. И надеялся, что, выиграв время, сумеет помочь объединиться всем врагам большевизма.

Разгадать маневр генерала было нетрудно. Весь командный состав армии находился в руках ставки. В Петрограде плелись сети новых заговоров. Керенский не отказался от мысли вернуться в Петроград на белом коне. Над завоеваниями революции нависла смертельная опасность. Терпеть дальше саботаж ставки было бы проявлением слабости.

Ленин принял решение…

Аппаратная главного штаба. Неумолчно стучит телеграфный ключ… Пауза… Вот поползла лента. Из Могилева отвечают: главковерх Духонин изволят почивать. И хотя у аппарата глава правительства, свита не осмеливается тревожить генерала. Пока что ясно одно: переговоры не начаты, хотя радиотелеграмма была послана почти сутки назад.

— Передавайте! — засунув руки в карманы пиджака, Ленин диктует: — Передавайте. Мы категорически заявляем, что ответственность за промедление в столь государственно важном деле возлагаем всецело на генерала Духонина и безусловно требуем: во-первых, немедленной посылки парламентеров, а во-вторых, личной явки генерала Духонина к проводу… — Ленин на мгновение задумался, подыскивая самые точные, самые нужные слова. — Передавайте. Если промедление приведет к голоду, развалу, или поражению, или анархическим бунтам, то вся вина ляжет на вас, о чем будет сообщено солдатам.

Аппарат смолк, и сразу наступила тревожная, гнетущая тишина. Ленин подошел к Крыленко:

— Как вы думаете, Николай Васильевич, этот ультиматум проймет его?

— Вряд ли, Владимир Ильич, — ответил Крыленко.

Он давно уже понял, что Духонин ведет нечестную игру, не считаясь с интересами солдат, ставя на карту судьбу народа.

— Я согласен с вами… Но дождемся ответа.

Снова застучал аппарат.

— Пошли будить Духонина, — сказал телеграфист, взглянув на ленту.

Наступила долгая пауза. Наверное, Духонин читал запись разговора, который велся, пока он спал. Потом лента опять поползла. Духонин снова стал задавать вопросы: как начинать переговоры, с кем, когда…

Крыленко потерял терпение.

— Владимир Ильич, он ведь просто издевается над нами. В посланной вчера телеграмме ясно сказано, как и с кем…

— Ультимативно требуем немедленного и безоговорочного приступа к переговорам о перемирии… Между всеми воюющими странами… Благоволите дать точный ответ, — диктовал Ленин.

В последний раз Духонин попробовал отвертеться:

«Только центральная правительственная власть, поддержанная армией и страной, может иметь достаточный вес и значение для противников…»