Против течения. Десять лет в КГБ

В следующее воскресенье мы с Бирюковым встретились, когда кругом еще царила предрассветная тьма. Прокрутившись по городу чуть ли не пять часов, пока не убедились, что позади все чисто, мы направились в сторону пригорода, а до нужной нам улицы — узкой, набитой людьми — и вовсе добрались лишь к полудню. С встречной машиной на этой улице нам было бы не разминуться. Да и вообще мы скоро сообразили, что машины здесь — редкость. На проезжей части резвились детишки. Увидев нашу машину, они подымали крик, призывая и всех прочих полюбоваться этим чудом. Через какое-то время мы вообще уже еле продвигались. Вдруг кто-то углядел, что в машине иностранцы и начал хлопать ладонью по капоту, выкрикивая: „Иностранцы! Иностранцы!”

— Делай вид, что мы их не понимаем, — сказал я Бирюкову. — И ни в коем случае не останавливайся. Пробивайся вперед.

Так мы и миновали наш дом во всем этом хаосе, однако я успел как следует разглядеть его. В самом конце улицы нам пришлось таки окончательно остановиться — впереди стояла группа подростков и взрослых, явно намеревавшихся не уступать нам дорогу.

— Придется пойти объясниться, — сказал я. — Постой, я выйду. А ты — ни слова по-русски.

Я знал, что вряд ли эти японцы заподозрят, что мы советские. Прежде всего они, вероятно, подумают, что мы американцы. В этом направлении я и решил действовать, зная, что для большинства японцев всякий английский язык — английский, так что маловероятно, что они сумеют уловить мой акцент. Во всяком случае я очень надеялся на это. Выбравшись из машины, я направился к перегородившей улицу толпе.

— Эй вы, там, — сказал я, широко улыбаясь. — Кто-нибудь говорит по-английски?

Из толпы вышел пожилой человек и низко поклонился.

— О? Отлично. Слушай, дружище, я ищу… — и я назвал место где-то в полумиле оттуда.

Пожилой японец объяснил мне, как туда добраться. Я поклонился ему, и он мне поклонился в ответ. Вальяжно, словно бы мне принадлежит весь мир, я направился к машине. Когда мы двинулись, толпа, словно по мановению волшебной палочки, расступилась.

— Большое спасибо, папа-сан! — выкрикнул я в окно.

Руки у Бирюкова так дрожали, что он с трудом справлялся с переключением скоростей. За всю дорогу обратно, к посольству, мы не перемолвились и словом.

— Кстати, — спросил он, когда мы уже почти доехали, — так что тот дом — старый или новый?

— Новый.

— Ага, — сказал он. — Это хорошо.

Гурьянов остался очень доволен проделанной нами работой.

— Забудь обо всем этом, — предупредил он меня. — Считай, что этого просто никогда не было.

Действительно, я так никогда и не узнал, с чем все это было связано и почему было так важно, чтобы тот дом оказался новым.

Однажды Гурьянов вызвал меня к себе, вручил мне журнал, в котором фиксировались все „активные мероприятия” и сказал:

— С сегодняшнего дня ты — руководитель группы „активных мероприятий”. Давай прикинем кое-что на будущее. Твой срок пребывания в Японии близится к концу, так что пора уже начать передавать своих агентов под опеку других офицеров. Кроме того, я прошу тебя поменьше работать на „Новое время” и в основном сосредоточиться на делах, связанных с „активными мероприятиями”.

Он был прав, подняв загодя вопрос о подготовке к моему отъезду и потребовав, чтобы я полностью сконцентрировался на „активных мероприятиях”. Стать руководителем этой группы — это значит значительно увеличить нагрузку. К тому же, поскольку я уже принял решение бежать, надо было использовать все возможности, чтобы планы мои не сорвались.

Я каждый день получал распоряжения из Москвы относительно проведения различного рода кампаний дезинформации, нацеленных против Японии, Китая или Соединенных Штатов. Для выполнения этих заданий мне надо было каждый раз анализировать список всех „агентов влияния”, чтобы выяснить, кто может наилучшим образом с ними справиться. Но доступ к этим спискам агентурной сети я использовал и для своих собственных целей — мне надо было знать, не проникла ли агентура КГБ в американские учреждения в Токио. Мне не удалось обнаружить свидетельств того, что такое проникновение имело место.

Итак, в начале той осени я уже передал всех своих агентов офицерам, которые должны будут „курировать” их после моего отъезда, а сам полностью отдался работе в мозговом тресте службы „активных мероприятий” Однако случилось так, что в середине октября мне пришлось принять участие еще в одной большой операции. Начальник Линии КР Юрий Дворянчиков отправился в отпуск, и мне было приказано временно вновь взять под свою опеку Ареса. (Линия КР отвечает за проникновение в иностранные разведорганы и службы безопасности, за проверку лояльности советских граждан за границей и за обеспечение безопасности советских посольств.)

С Аресом мы встретились как старые друзья.

— Как я рад снова увидеть тебя, — проговорил он, пожимая мне руку. — Надеюсь, мы снова будем работать вместе?

— Увы, — ответил я. — Это меня временно послали. Я скоро уже должен вернуться домой.

— Жаль, Левченко-сан, очень жаль. И когда ты возвращаешься?