Противоядия

Увы, все проходит, все проходит, годы, века текут как сквозь слишком крупное сито, дырявую корзину. И так прошли, начиная с первого Банга, века, тысячелетия, тысячи миллиардов лет... Полдень, через полчаса обед. Интересно, всегда интересно, что на обед. Всегда жду с нетерпением.

...Да, со времени окончания войны прошло уже несколько десятков лет!.. Невероятно! Скажем мы все...

Делается все для того, чтобы время шло; сделаем все, чтобы оно не шло... так быстро... не так быстро.

Когда скучно, время идет медленно; да, часы удлиняются, но к концу дня замечаешь, что оно прошло быстро, что оно шло с ускорением.

Пруст, Валери, Жид, Джойс, Валери Ларбо[214], Кафка, Фолкнер — уже очень старые авторы. У меня впечатление, что они отодвинулись к античности.

Больше двадцати минут до обеда. По крайней мере мне должно хватить времени дочитать статью в газете.

* * *

Удивительно, что я много думаю. Нужно думать как можно меньше. Или о вещах, которые не касаются проблем бытия, небытия, всего и ничего. Думать о политике, о технических замечаниях, о проблемах дня, о проблемах повседневности.

Иметь заботы. Занятия. Не тревожиться. Не иметь неразрешимых проблем.

Когда же наконец обед?

* * *

Писать не значит думать; отчасти это уже результат—рассказать обо всем, о чем думал. Писать— значит повторяться: повторяют то, что знают. Не писать, чтобы думать.

Полагаю, что все это не совсем верно: письмо возбуждает мысль. Хотя слова искажают мысль.

* * *

Сегодня, 16 августа 1986 года, мы все еще в Рондо- не. Полвосьмого утра. Вид на парк великолепен. Но погода пока неопределенная, неясно, какой будет день. Еще слишком рано: desi zice se sа ziua buna se cunoaste de dimineata[215].

* * *

Говорят: я снова живу. Не говорят: я снова умираю.

Потому что «romanul are sapte vieti in pieptul lui de arama». («У румына семь жизней в бронзовой груди!»—сказано румынским патриотическим поэтом. Нет, ведь тогда он будет вновь умирать семь раз!)

* * *

Упражнение в стиле (?)

 Иногда я убежден, что не умру, а порой уверен в обратном.

 Иногда у меня возникает убежденность, что я никогда не умру, иногда я уверен в обратном (или: уверен в противном).

 Иногда я говорю себе, что люди не умирают, иногда—что, разумеется, умирают.

 Иногда мне случается думать, что я никогда не умру, иногда, чаще всего, я думаю обратное.

 Иногда я верю, что никогда не умру, иногда чувствую, что моя смерть близка (или: не за горами).

 Я верю, что не умирают, я верю, что только и делают, что умирают.

 Думаю, что умирают слишком быстро, думаю также, что умирают недостаточно быстро (или: что это случается недостаточно быстро).

 Иногда я думаю, что рождаются (или: возрождаются) каждый день, иногда — что каждый день умирают (или: ежедневно).

 Иногда я говорю себе, что никогда не умру, что умирают другие; иногда, наоборот, что другие не умирают (никогда) и что умру только я один.

 Иногда я говорю себе, что умру завтра, иногда верю, что проживу еще десять лет.

 В это мгновение я умираю, в это мгновение я живу.

 В одно и то же мгновение человек умирает и живет одновременно.

—- Я верю, что скоро умру, а потом не верю в это (больше).

 Смерть и жизнь — единое и неделимое целое.

 Жизнь будет побеждена.

 Смерть будет побеждена.

 Смерть и жизнь две стороны одной медали (или: одного события).

 Бог не умирает. Значит, и я не умру.

Бог не умирает. Бог во мне. Значит, я не умру.

 Бог не может умереть. Это единственное, чего он не может. Да. Если (или: так как) человек создан по подобию Бога, человек не умрет. (Бог не допустит, чтобы угас его образ.)

 Я обязательно умру. Разумеется, я не умру.

 Родика и Мари Франс не умрут. Неправда, что мои отец и мать умерли.

* * *

Мы все — один. Небольшими случайностями и различиями, которые нас разделяют, можно пренебречь. Мы—единой сущности. Различия только кажутся разделяющими нас. В любви, в ненависти мы соединяемся.

В половой любви мы растворяемся в другом.

В созерцании мы растворяемся в другом.

Все—это один, он ненавидит себя, он любит себя; злится на самого себя, принимая других, принимает самого себя, овладевает собой.

Миллиарды существ, каждое из которых—центр универсума; как я писал: универсум (или Бог?) — парадоксальный круг с миллиардом центров, или бес-конечность, или бесконечное число центров. Каждый один (или одинок), все одни (одиноки), значит, каждый (как) все.

* * *

Мы, люди, отличаемся друг от друга, у нас у всех разные носы, разная кожа, «особые» приметы, разные вкусы, среди нас есть великаны, и каждый велик по-своему, карлики, каждый отличается от другого, ни один лист на дереве не похож на другой лист того же дерева, ни одно дерево не похоже на другое, отпечатки наших пальцев отличаются друг от друга, мы знаем это, но все люди принадлежат к одному виду (не только люди — все, что существует), часть одного вида, одной сущности, одной всеобщей тождественности.

И все движутся в одном направлении, по одной всеобщей «кривой»: рождение, жизнь, смерть. И, может быть, я верю (или хочу верить), возрождение, жизнь и т.д.

* * *

Мы — единица и множественность, мы — помноженная единица.

* * *