Противостояние

Следом притащилась – именно притащилась! – Баджи. Рыжая жутко переживала расставание с Конфеткой и целый день провела на своём спальнике: валялась, читала, снова валялась… поднимаясь только для того, чтобы сходить в уборную и за едой.

Последним явился Бесполезный: энергичный, улыбчивый, в прекрасном настроении. Посмотрел на Артура, поцеловал Анну в макушку, подмигнул Диккенс, дружелюбно улыбнулся Баджи – рыжая опустила взгляд, – выдавил чуть ли не треть тюбика с мясным рагу и, жуя, сказал:

– Оказывается, среди военных полно моих фанатов.

– Не ожидал? – поинтересовалась художница.

– Не ожидал, но не удивлён, – не стал скрывать Август. – Многие ребята увлекаются «Slash» и следят за турнирами.

– Прочитал им лекцию о своих достижениях?

– Устроили небольшое соревнование.

– И кто победил?

– Не я.

– Вот как?

– Я был играющим тренером и делился секретами мастерства со всеми участниками.

– Развлекался, значит, – уточнила Баджи.

– Ага, – кивнул Бесполезный. – А чем ещё тут заниматься? К тому же парни подкинули прекрасную идею: провести общий турнир.

– Зачем? – дёрнулась Баджи.

– А что ещё тут делать? – повторил Август, и показалось, что в это мгновение он стал очень серьёзным. Но ненадолго. Вновь улыбнулся. – Надо чем-то заняться.

– И тебя совсем не волнует, где сейчас Октавия?

Резкая фраза заставила Баррингтон и Диккенс переглянуться, а Бесполезного – замолчать. Тем не менее вопрос не стёр с его губ лёгкую улыбку.

– Если ты считаешь, что нормальное поведение сейчас – это депрессия и нытьё, пожалуйста, считай. Я тебе не мешаю. Но не надо мне указывать, что делать. Я буду…

– Развлекаться?

– И развлекаться тоже.

– Потому что тебе всё равно?

– Потому что уверен, что у Октавии всё в порядке.

– Откуда уверенность?

– Октавия пообещала вести себя осторожно.

– Ты серьёзно?

– А Сандра не обещала?

Несколько секунд Баджи яростно смотрела на Августа, после чего выдохнула:

– Я волнуюсь.

– Я тоже, – не стал скрывать Даррел. – Но в отличие от тебя, не гружу своим волнением друзей и не превращаю его в шоу.

– А я превращаю?

– Сама ответь на этот вопрос.

Рыжая посмотрела на Диккенс, на Анну, не увидела в их глазах осуждения, хотя рассчитывала, что они поддержат её против Августа, и поднялась:

– Пойду спать.

Останавливать её никто не стал.

И лишь когда они доели десерт – в молчании, – Диккенс пробурчала:

– Ты с ней слишком жёстко.

– Мы все волнуемся за наших, – ровно ответил Август. – Но я не позволю Баджи учить меня, как нужно правильно это делать.

– Она очень переживает, – вздохнула Анна.

– Нет, – не согласился Бесполезный.

– Нет?

– Нет. – Август покачал головой. – Когда очень переживаешь – сидишь, поглощённый своими заботами, а не проявляешь агрессию к окружающим. Я видел, как сильно переживала ты.

– Люди разные.

– Именно. Но я – тоже человек, я переживаю ситуацию по-своему и не собираюсь прыгать вокруг Баджи или вместе с ней рыдать. И не позволю манипулировать собой.

– Ты тоже разозлился, – заметила Диккенс.

– Ага.

– В таком случае, посиди здесь и успокойся. А мы с Анной сходим в туалет.

– Договорились.

– И заметь: я не предлагаю тебе последовать нашему примеру. Это не обязательно.

– Тебе нравятся потные мужчины? – пошутил в ответ Бесполезный.

– Болван.

– Спасибо.

Девушки неспешно направились в уборную, и Анна, воспользовавшись тем, что они остались одни, тихо сказала:

– Я заметила, что вы с Вагнером на «ты».

– Давно, – спокойно ответила Диккенс.

– Это…

– Это ничего не значит.

– Хорошо, – покладисто согласилась Баррингтон. – Я просто спросила.

– Не просто, – через два шага ответила художница. – «Просто» ты не спросила бы.

– Я заметила, как ты на него смотришь, – объяснила Анна. – Не постоянно, конечно, но иногда… особенно когда думаешь, что тебя никто не видит… особенно – он.

– Смотрю, как ты – на Пятого?

Баррингтон сбилась. Дёрнула плечом и призналась:

– Я тоже не всегда контролирую себя.

– Пятый тебе нравится, – протянула Самбо.

– Но я знаю, что между нами не может быть ничего серьёзного.

– Ты этого не знаешь.

– Мы все это знаем.

– Чудеса случаются.

– Рождество уже прошло.

– Но верить нужно не только в Рождество.

– А ты веришь?

– Да, – коротко ответила Диккенс.

– Да? – изумилась Баррингтон.

– Не похоже?

– Совсем не похоже.

– И тем не менее. – Самбо улыбнулась. Заговорив, они сменили направление, ушли в сторону от уборной и теперь стояли одни. Однако всё равно говорили приглушёнными голосами. – Я верю – и вера дарит мне надежду. Не позволяет опускать руки… Что бы ни случилось, не позволяет опускать руки и ведёт меня вперёд. И ты верь, Анна, верь – и всё будет хорошо. Пятый мечется, не знает, что делать, но он не хочет тебя обидеть, у него даже в мыслях этого нет, и это очень важно.

Да, именно так: Фрейзер пребывал в растерянности, но не пытался купить девушку, а получая отказы, не злился, не выходил из себя, а продолжал гнуть свою линию. Он был очень деликатен и вёл себя с Анной как с равной.

– Я знаю. – Баррингтон вздохнула, а затем улыбнулась: – Ты очень ловко сменила тему, Диккенс. Так что происходит у тебя с Вагнером?