Противостояние империй

Эльфы бесшумно вплыли в сумрачную залу небольшой двухэтажной таверны. Хозяин и немногочисленные посетители замерли. Замерла служанка. Замер жующий толстяк-торгаш у пылающего камина, так и не закончив пережевывать кусок. Замерла ложка с жирным гуляшом в руках зажиточного завсегдатая. Дородный трактирщик в чистой рубахе умолк на полуслове, так и не закрыв рот. Казалось, даже огонь приумолк и вездесущие мухи затихли по углам.

Вперед вышел Медиван. Его взору предстала небольшая темноватая зала с парочкой помутневших от грязи окон. Большой камин со следами копоти в дальнем конце. Над камином красовалась гордая голова серого вепря – правда, уже с проплешинами. Видно, в честь этого зверя таверну и назвали «Вкусный кабанчик». Несколько обширных круглых столов пустовали. За двумя другими сидели сморенные жаром огня, сытной пищей и кисловатым элем одинокие путники. Один, видимо, торговец средней руки; другой, судя по одежде, крепкий работяга.

Большую висящую под потолком люстру, сделанную из старого колеса, утыканную толстенными огарками восковых свечей, еще не зажгли. Свечи на столах не горели. Пыльный сумрак разгоняли мутноватые окошки да огонь очага.

Медиван заметно поморщился. Сотни запахов сшибали с ног, точно дюжий молотобоец! Будоражащий дым костра, вонь кухни, пота и несвежей одежды. Запах мышиного семейства под полом, кошек и собак. Старого дерева и выпивки. В этом месте их было столько, что хватило бы на целый лес.

Нет, эльфов не смутила грязь придорожной забегаловки. Они всю свою бесконечную жизнь живут в лесу на земле. Их не обескуражили выглядывающие усики вездесущих тараканов. Они воспринимали их как должное. Но теснота и близость исконного врага – огня – ввели эльфов в ступор. Лишь Эйде и Медиван сохраняли выдержку.

Медиван обратился к низкорослому коренастому трактирщику. Людской язык был придуман эльфами как упрощенное производное от собственного, но за века он сумел сильно обособиться и видоизмениться, так что знатоку людей пришлось поднапрячь память, выстраивая грамматические конструкции. Трактирщику речь высокого показалась дивным пением, хоть он и с трудом узнавал многие слова.

– Мои спутники устали. Нам нужен ночлег и горячая еда. Есть ли в вашем распоряжении комнаты?

Трактирщик лишь немо моргал пустыми глазами, все еще не веря в реальность происходящего.

Высокий эльф грустно вздохнул, вынул массивную глиняную кружку из рук хозяина таверны, которую тот механически протирал чистой тряпицей, и запустил в стену. Кружка с эффектным хлопком разлетелась на сотню мелких черепков.

Хозяин вздрогнул и залопотал:

– Да-да-да. Какое счастье, такие высокие гости! Пресвятой хранитель, расскажи кому – не поверят! Конечно, весь второй этаж свободен! Самые лучшие номера для достойнейшей леди и ее спутников! Чем изволите угощаться? Можем заколоть для вас барашка или коронное блюдо – жареная свинка на вертеле?! Есть молочные поросята. Курочки, уточки, индейка… А пить? Пить что изволите? Осиновка? Медовуха? Северная кедровка? Пиво, эль? Винцо неплохое есть.

Медиван опешил от обилия новых слов. Но вида не подал. Он жестом остановил щедрый водопад словесного кружева:

– Птицу. Воду.

Эйде тем временем прошествовала вглубь зала, к камину. Под немигающим взором ее небесных глаз посетители стушевались и, бормоча под нос скомканные извинения, бочком выскользнули из залы. Магиня остановилась у пылающего очага, не смея подойти ближе. Танцующие языки пламени завораживали. Смутная сила шла от древней разрушающей стихии. Ей чудились призрачные сущности, мелькающие среди языков пламени, им было тесно в узкой печурке, в неистовом танце огня они бились о края топки в поисках выхода.

Раздумья магини прервал скрежет. Приняв задумчивое молчание предводительницы за приказ, эльфы сдвигали столы к очагу.

Робко вошла служанка, стараясь не шуметь, опустила старое колесо, служившее люстрой, и возродила пламя оплывших свечей. Вскоре зала озарилась теплым, уютным светом.

Дети леса расположились за столом в ожидании еды. Простые эльфы вполголоса делились впечатлениями дня. Благо в походе позволялись разговоры в присутствии высоких. Медиван достал большой ровный высушенный лист, чернила и стилус и начал писать письмо, видимо, в орден инквизиции, а может быть, в Совет с докладом. Эйде знакомилась с выкладками Эмронда, а тот рассеянно изучал угли очага.

Вскоре подали жареных уточек. Хозяин расщедрился на пару крынок меда, орехи и овощное рагу с грибами. Поднял клюкву и кислицу. Каждому гостю налили по большой кружке студеной воды.

– Почему вода испорчена перебродившим соком? – морщась, поинтересовался Медиван.

– Так ведь это, – залопотал трактирщик, вытирая взмокшую лысину, – если сырую воду-то пить, можно ведь и желудком скорбным сделаться… Плохая вода, совсем. С речки, сырая…

– Замени на чистую, – коротко бросил эльф.

Человек удивился, но ослушаться не посмел.