Протопоп Аввакум и начало Раскола

Верующие Москвы, сразу лишенные своих чтимых учителей, ежедневно сталкивались с мучительными вопросами. Было ясно, что разрыв с официальной церковью завершен; всякое общение с ней было кощунственным. Но в повседневной жизни линия поведения не была достаточно ясной. Как быть в целом ряде вопросов? С какого времени нужно исчислять падение церкви? С первых постановлений Никона 1653 года, со времени церковного собора 1654 года или с собора 1666 года? Это имело громадное значение для признания действительности священства. Затем вставал вопрос: вновь посвященный, но совершающий богослужение по старым книгам, мог ли он быть допущен? Либо прежде посвященный, но впавший в лжеучение, а затем вернувшийся к старой вере – как нужно было поступать с ним? Что нужно мыслить о единогласии? Его предписывала церковь и раньше, но оно казалось неотъемлемым от никонов ских книг и воспринималось как новшество, так как было введено лишь в 1651 году. Многие осуждали его. Были такие строгие старообрядцы, которые интуитивно и, кстати сказать, довольно справедливо возводили новшества к патриарху Иосифу и отбрасывали книги, изданные во времена его патриаршества, признавая лишь книги филаретовские и иоасафовские. Нужно ли было чтить недавно написанные иконы?

Наконец, самой волнующей проблемой был вопрос, от которого зависело все: антихрист, приход которого, очевидно по Спиридону Потемкину, совпадал с «последним отступничеством» и со временем Никона, пришел ли уже или еще придет? Конец света, ожидавшийся в 1666 году, не произошел: либо плохо было понято звериное число и антихрист только подготавливал себе путь своими предшественниками и самое бытие христианства могло пока еще пользоваться некоторой отсрочкой, либо антихрист мог уже быть налицо, пусть невидимым, безличным, образуя нечто единое с новшествами и с гонениями. В таком случае многое в Писании приходилось понимать не буквально, а духовно, символически: предсказанное Ипполитом и в Апокалипсисе возвращение на землю Еноха и Илии существовало лишь как притча; воскресение мертвых, предсказанное 1 Посланием к Коринфянам, существовало лишь символически[1501]. Умы волновались, образовались группировки; малое стадо делилось, обвиняя друг друга в ереси. Аввакум должен был послать своему другу попу Стефану письмо, полное одновременно и строгости, и любви, письмо, напоминающее о святом учении церкви и милосердии.

«Список з грамотки отца Аввакума слово в слово.

Юзник темничный и грешник, протопоп Аввакум, всем святым, живущим в духовном Содоме и Египте, паче же священнику Стефану и брату нашему со всеми верными радоватися и здравствовати о Христе.

Слышал бо, отче, твое богоподражателное житие и возрадовахся дух мой о Бозе, Спасе моем, яко цвет посреде терния, или семя благое посреди земли Гоморстей прораст, и зело величит душа моя Господа о вас светах моих и рабах Христовых.

Но токмо, отче, имею мало на тя, яко держиши учение не по преданию отеческому и гнушаешися единогласного пения. Се бо есть не православно, но и зело богопротивно. Златоуст нас понуждает единогласно пети во церкви: ищи его Нравоучение в Беседах Апостольских, по главам найдешь, и егда прочтешь, тогда и сам себе постыдишися.