Протопоп Аввакум и начало Раскола

Поморье поддерживало отношения с Пустозерском: монах Филипп, который жил с Корнилием, принес ему известие о совершенных 14 апреля казнях и о последовавших чудесах. Этот монах был не кто иной, как иподьякон Федор Трофимов, который, после того как отрекся перед собором, чтобы получить свободу, вскоре постригся в монахи. Он посетил своего учителя попа Лазаря, на этот раз в том же самом месте, где сам в 1666 году провел несколько месяцев в изгнании[1602].

Но человеком, который в полном смысле объединял все Поморье и связывал его с другими общинами, был не кто иной, как бывший тихвинский игумен Досифей. Когда под давлением последователей Никона он в 1670 году должен был оставить свой монастырь, он приехал в Москву, где мог видеться и беседовать с Морозовой и всеми верующими, ошеломленными и смущенными арестом Авраамия, но так как он не мог долго оставаться в столице, рискуя быть обнаруженным, то он отправился в Курженскую пустынь близ Повенца[1603]. Его известность с этого времени стала расти: Корнилий и Кирилл были лишь простыми монахами, Игнатий и Пимин были иеродьяконами; правда, один священник тоже скрывался на Суне, но Досифей был одновременно и священноиереем, монахом и игуменом. Он полностью воплощал в себе в этом округе все вообще достоинства священства. Досифей был воистину «великим аввою», «апостольским мужем», «человеком ангельского образа» и отцом. Он, без сомнения, заслуживал всех этих наименований своей добродетелью, неутомимой деятельностью, преданностью вере, и, более того, своей здравой и ясной мыслью, чуждой всех крайностей. Множество людей стекалось в Курженскую пустынь: сюда шли известные отшельники, чтобы посовещаться с ним и согласовать с ним текущие вопросы; усердно верующие, чтобы следовать его примеру благочестия; и все остальные, чтобы получить от него причастие, становившееся все более и более редким. То была, сказал сочувственно настроенный Филиппов, лучезарная весна старообрядчества после суровой зимы. Досифей не сидел на месте; он всегда направлялся в самые различные места и, благодаря своей подвижности, был неуловим для гонителей. Он часто бывал в Москве, позднее отправился на Керженец, вслед за чем обосновался на Дону. Аввакум, узнав, что он находится вблизи тех, кому он так много писал, не пропускал случая испросить его благословения[1604]. Вместе с пустозерскими отцами, но более умело, более действенно, даже более духовно-наставительно – так как там, где он появлялся, он всегда исповедовал, служил обедню и оставлял запас Святых Даров для причащения верующих – Досифей осуществлял руководство на путях старой веры.

В воеводствах Ивановском, Суздальском и Вязниковском экспедиция Лопухина не достигла цели. Рассеянные «раскольники» вновь обосновались на местах. У них были свои начальники, которые вербовали новообращенных, укрывали скитающихся верующих, имели даже свои школы, своего рода семинарии. У них было бесконечное количество скитов, они имели влияние даже на монастыри официальной церкви. Мать Евпраксия с монахинями Екатериной и Мариамной из местечка Рамешки заправляли всем. Тут продолжали господствовать самые крайние взгляды. Иеромонах Александр из пустыни святых Петра и Павла на Сахтышском озере в Суздальском воеводстве учил следующему: «В нынешнее де время Христос не милостив, пришных на покаяние не приемлет». Многие другие также утверждали, что не нужно ни жениться, ни жить с женой; не нужно больше крестить детей; не нужно причащаться; нельзя допускать в свой дом попов; короче говоря, нет больше ни таинств, ни священства, ни евхаристии, ни крещения, ни брака, ни покаяния[1605]. Эти новые капитоны, правда, общались со своими соседями, традиционными старообрядцами, но отнюдь не видно было, чтобы они признавали авторитет пустозерских отцов или влияние Досифея.

Ближе к востоку, в направлении Нижнего, старая вера процветала в полной мере. Патриарх Макарий, возвращаясь в июле 1668 года к себе домой и спускаясь по Волге, счел себя обязанным написать патриарху Иоасафу: «Обретаютца здешния страны многия расколники и противники не токмо от невежных, но и от священников; вели тех противников и расколников, где они обрящуюся и слух будет о них, смирять их и крепким наказанием наказать»[1606]. Главным образом именно для того, чтобы побороть старообрядцев, Собор 24 марта 1672 года и учредил Нижнем Новгороде епархию: 2 июня новая епархия была поручена Филарету, уже проявившему себя в борьбе против старой веры. В конце июня он отправился в путь с новонаписанным образом Иверской Божией Матери, принадлежавшим кисти Симона Ушакова[1607]. Тут же, ввиду множества предвиденных им расследований, он потребовал содействия воевод для разыскания раскольников, дабы после расследования духовных властей наложить на них и заслуженную кару[1608]. Объединенные усилия Филарета и воевод очень быстро возымели действие.