Процесс

Против обыкновения отмечая для себя все эти детали, К. немного постоял у входа во двор. Неподалеку сидел на ящике босой мужчина и читал газету. Двое мальчишек раскачивались на ручной тележке, как на качелях. У колонки с водой худосочная девочка в ночной рубашке поглядывала на К., пока наполнялся ее кувшин. В углу двора между двумя окнами натягивали веревку с вывешенным для просушки бельем. Стоявший внизу мужчина окриками руководил работой.

К. повернулся было к подъезду, чтобы идти в зал заседаний, но так и не тронулся с места, потому что заметил во дворе еще три входа в здание и вдобавок к ним узкий проход, который, похоже, вел в следующий двор. Он рассердился, что ему ничего не сказали заранее о расположении зала; с ним обращались как-то особенно равнодушно и спустя рукава, и он вознамерился заявить об этом во весь голос и без обиняков. Наконец он зашел все-таки в первый подъезд и поднялся по лестнице, вспоминая фразу надзирателя Виллема, что, мол, вина притягивает к себе внимание суда: ведь из этого должно следовать, что и его случайным образом тянет именно на ту лестницу, которая ведет к залу заседаний.

Поднимаясь, он потревожил кучку детей, игравших на лестнице. Те провожали его злобными взглядами. «Когда снова пойду мимо, – подумал он, – нужно захватить или конфеты, чтобы их задобрить, или палку, чтобы отбиваться». Даже не дойдя до второго этажа, он вынужден был дожидаться, пока шарик скатится вниз: двое мальчишек с плутоватыми физиономиями взрослых жуликов схватили его за штанины. Стряхнешь их – сделаешь больно; К. испугался, что они поднимут вой.

На втором этаже начались собственно поиски. Поскольку он не мог прямо спросить, где заседает следственная комиссия, он выдумал столяра по фамилии Ланц – как у капитана, племянника г-жи Грубах, – и собрался спрашивать во всех квартирах, не здесь ли живет столяр Ланц, чтобы получить предлог заглядывать в комнаты. Оказалось, однако, что это по большей части и так нетрудно, потому что почти все двери были открыты настежь из-за детской беготни. Как правило, за ними были комнатушки с единственным окном, и в них же готовилась какая-то еда. Некоторые женщины одной рукой держали младенца, а другой орудовали у плиты. Малолетние девочки, одетые, казалось, в одни передники, резво сновали туда-сюда. Во всех комнатах были заняты кровати – или больными, или все еще спящими, или просто прилегшими отдохнуть, не раздеваясь.

В закрытые двери К. стучался и спрашивал, не здесь ли живет столяр Ланц. Обычно дверь открывала женщина и, услышав вопрос, поворачивалась к кому-то, приподнявшемуся в кровати.

– Этот господин спрашивает, не живет ли здесь какой-то столяр Ланц.

– Столяр Ланц? – спрашивали с кровати.

– Да, – говорил К.

Хотя, конечно, он уже понимал, что следственная комиссия явно не здесь и ему больше ничего было не нужно. У многих создавалось впечатление, что К. очень важно найти столяра Ланца, и они надолго задумывались, прежде чем вспомнить столяра по фамилии не Ланц, сообщить, что знают кого-то с отдаленно похожей фамилией, спросить у соседей, проводить К. в другой конец коридора, где, по их мнению, мог снимать комнату тот, кто ему нужен, или где могли знать больше, чем они сами. В итоге К. уже не приходилось ни о чем спрашивать – так его и водили по этажам. Он уже жалел, что придумал эту уловку, поначалу показавшуюся ему такой остроумной.

По дороге на шестой этаж он решил прекратить поиски, попрощался с приветливым молодым рабочим, который хотел вести его дальше, и стал спускаться. Но тут его снова взяла досада из-за напрасно потраченного времени, он повернул назад и постучался в первую же дверь на пятом этаже. Первым, что он увидел в комнатушке, были большие настенные часы, показывавшие уже десять.

– Здесь живет столяр Ланц? – спросил он.

– Прошу вас, – сказала молодая женщина с яркими черными глазами, стиравшая в бадье детскую одежду, и указала мокрой рукой на открытую дверь соседней комнаты.

К. показалось, что он попал на какое-то собрание. Разношерстная толпа, в которой никто не интересовался вновь пришедшими, наполняла среднего размера комнату с двумя окнами. Под самым потолком ее обрамляла столь же плотно набитая людьми галерея, где можно было стоять, лишь согнувшись и упираясь головой и спиной в потолок. К. стало душно, он попятился и сказал черноглазой женщине, которая, вероятно, неправильно его поняла:

– Я спрашивал столяра по фамилии Ланц…

– Да-да, – сказала женщина. – Проходите, пожалуйста.

Он бы, вероятно, не послушался, но она подошла к нему и, взявшись за ручку двери, сказала:

– Мне надо за вами запереть, туда больше никому нельзя.

– Весьма разумно, – сказал К. – Там и так уже слишком тесно.

И все же он снова вошел в комнату. Между двумя мужчинами, беседовавшими у самой двери – один обеими руками жестикулировал, будто требуя заплатить, второй неприязненно смотрел на него в упор, – протиснулась чья-то маленькая ладонь. Румяный мальчуган позвал К.:

– Идемте, идемте!