Процесс

– Да, – сказал К., – тем сильнее я должен опасаться, что он может повлиять на исход если не всего процесса, то уж наверняка предварительного следствия.

– Конечно, – сказал пристав, словно К. был так же прав, как и он сам. – Но у нас тут, как правило, не бывает процессов без ясной перспективы.

– Я с вами не согласен, – сказал К. – Но это мне не помешает при случае проучить студентишку.

– Я был бы вам очень обязан, – сказал судебный пристав несколько церемонно. Впрочем, казалось, что он не верит в исполнение своей заветной мечты.

– Пожалуй, и другие ваши сослуживцы, а то и все заслуживают того же, – продолжал К.

– Да-да, – сказал пристав, словно признавая нечто само собой разумеющееся. Он и раньше вел себя дружелюбно, но теперь посмотрел на К. особенно доверительно и добавил: – Так ведь бунтуем понемногу.

Но тут приставу, видимо, все же стало немного неуютно от таких разговоров, и он сказал:

– Мне нужно в канцелярию, отметиться. Хотите со мной?

– Мне там делать нечего, – сказал К.

– Сможете посмотреть на канцелярию. Никто на вас внимания не обратит.

– А есть на что посмотреть? – спросил К., колеблясь. На самом деле ему очень хотелось пойти с приставом.

– Ну, я думал, вам будет интересно, – сказал пристав.

– Ладно, – сказал наконец К. – Пойду с вами. – И взбежал по лестнице быстрее пристава.

Войдя, он чуть не упал – за дверью оказалась еще одна ступенька.

– Похоже, тут всем наплевать на посетителей, – сказал он.

– Да вообще на всех наплевать, – сказал судебный пристав. – Посмотрите только, какой тут зал ожидания.

Это был длинный коридор, из которого грубо вытесанные двери вели в разные помещения чердака. Прямой свет сюда не проникал, но не было и полной темноты – в некоторых помещениях глухую дощатую стену, общую с коридором, заменяла простая деревянная решетка до самого потолка, через которую кое-какой свет все же просачивался. Заодно было видно служащих, что-то писавших за столами или наблюдавших сквозь решетки за посетителями в коридоре. В это воскресенье коридор был почти пуст. Немногочисленные посетители выглядели весьма скромно. Они сидели на деревянных скамьях, расставленных по обе стороны коридора, почти на одинаковом расстоянии друг от друга. Все были одеты кое-как, хотя большинство, судя по осанке, бородам и множеству других едва заметных признаков, принадлежали к верхушке общества. Хотя на стенах имелись крючки для одежды, все посетители, видимо беря пример друг с друга, сложили шляпы под скамьи. Завидев К. и судебного пристава, сидевшие ближе всех к дверям поднялись со своих мест и поздоровались, отчего следующие тоже почувствовали себя обязанными подняться, так что вставали все до единого, когда К. и пристав проходили мимо. При этом никто не стоял прямо – люди чуть наклонялись и сгибали колени, словно уличные попрошайки. К. дождался чуть отставшего пристава и сказал:

– Какие-то они униженные.

– Да, – сказал пристав. – Это обвиняемые, здесь, кроме обвиняемых, никого нет.

– Правда? – спросил К. – Выходит, мои товарищи. – И, повернувшись к ближайшему из них, высокому, худощавому, седеющему мужчине, К. вежливо спросил:

– Чего ожидаете?

Но неожиданное обращение смутило мужчину, и на него было неловко смотреть, тем более что человек он был, судя по его виду, бывалый, наверняка умевший держать себя в руках и не склонный легко жертвовать своим заслуженным превосходством над общей массой. Сейчас, однако, он не нашелся с ответом на простой вопрос, озирался на соседей, словно они обязаны были ему помочь, и был явно не в силах справиться самостоятельно, если помощь не придет. Подоспевший пристав сказал, чтобы успокоить и подбодрить обвиняемого:

– Этот господин всего лишь спрашивает, чего вы здесь ожидаете. Ответьте же ему.

Вероятно, знакомый голос пристава благотворно подействовал на мужчину:

– Я жду… – сказал он и осекся.

Он явно начал с этих слов, чтобы дать прямой ответ на поставленный вопрос, но не придумал, как продолжить. Некоторые из посетителей подошли поближе и окружили их маленькую группу.

– Отойдите, отойдите, освободите проход, – сказал пристав.

Люди отступили чуть назад, но на прежние места не вернулись. Мужчина тем временем собрался и ответил – даже со слабой улыбкой:

– Я месяц назад представил кое-какие подтверждающие документы по моему делу и теперь жду решения.

– Я вижу, вы подошли к этому вопросу серьезно, – сказал К.

– Да, – сказал мужчина. – Это ведь мое дело.

– Не все так рассуждают, как вы, – сказал К. – Против меня, к примеру, тоже выдвинуты обвинения, но, каюсь, никаких подтверждающих документов я не представлял и вообще ни во что не вникаю. А вы считаете, это необходимо?

– Точно не знаю, – сказал мужчина, снова впадая в нерешительность; ему явно показалось, что К. над ним подтрунивает, и он предпочел просто повторить ответ, чтобы от страха не сделать никакой новой ошибки. Так что в ответ на нетерпеливый взгляд К. он лишь заметил: – Лично я подтверждающие документы представил.

– Вы не верите, что я тоже обвиняемый, – сказал К.