Читаем Процесс полностью

Он слегка поклонился дяде; тот явно был доволен новым знакомством, но в силу своей натуры не смог изобразить почтительности и сопроводил слова директора канцелярии хоть и смущенным, но громким смехом. Мерзкое зрелище!

К. мог спокойно наблюдать за происходящим – ведь им никто не интересовался. Директор канцелярии, раз уж его вытащили на свет, взял на себя – как это, видимо, было ему свойственно – ведущую роль в разговоре. Адвокат, чья недавняя слабость, похоже, служила одной цели – отделаться от новых гостей, слушал внимательно, приложив ладонь к уху. Дядя, хранитель свечи – он пытался удержать подсвечник в равновесии на коленке, чем вызывал частые тревожные взгляды адвоката, – быстро избавился от смущения и был, казалось, очарован как манерой директора канцелярии говорить, так и мягкими волнообразными движениями, которыми сопровождалась его речь. К., облокотившегося на спинку кровати, директор канцелярии совершенно игнорировал, возможно даже намеренно: для старика он был лишь слушателем. К тому же он толком не понимал, о чем речь, и поэтому отвлекся: то думал о сиделке и дурном обращении, которое она претерпела от дяди, то пытался вспомнить, не видел ли он уже где-то директора канцелярии. В зале во время первого слушания? Может, и нет, но директор, как ему казалось, отлично вписался бы в первый ряд стариков с жидкими бороденками.

Вдруг из передней послышался звук разбившегося фарфора.

– Пойду посмотрю, что случилось, – сказал К. и медленно направился к выходу, словно давая остальным возможность его удержать.

Только он вышел в прихожую и начал привыкать к темноте, как на его руку, еще сжимавшую дверную ручку, осторожно легла чья-то ладонь – куда меньше, чем у него, – и дверь тихо затворилась. В передней его поджидала сиделка.

– Все в порядке, – прошептала она, – я просто разбила тарелку об стену, чтобы вас выманить.

– Я тоже думал о вас, – сказал К. в замешательстве.

– Тем лучше, – сказала сиделка. – Идемте со мной.

Сделав пару шагов, они оказались у высокой двери матового стекла, которую сиделка открыла, пропуская К. вперед.

– Заходите же, – сказала она.

Судя по всему, они вошли в рабочий кабинет адвоката; насколько позволял разглядеть лунный свет, падавший лишь на маленький четырехугольник пола под каждым из двух больших окон, комната была обставлена тяжелой старинной мебелью.

– Сюда, – сказала сиделка и указала на темную скамью-сундук с резной спинкой. Усевшись, К. огляделся. Комната была просторная, с высоким потолком, и клиенты-бедняки наверняка чувствовали себя в ней не в своей тарелке. Письменный стол, почти во всю ширину комнаты, был расположен у окна так, что адвокат сидел за ним спиной к двери и посетителю, как незваному гостю, пришлось бы прошагать через весь кабинет, прежде чем увидеть лицо адвоката, если, конечно, только тот не соизволит к нему повернуться. К. живо представил себе, как посетитель семенит к огромному столу, но тут же забыл об этом: его внимание было приковано к сиделке, которая придвинулась к нему совсем близко, чуть ли не прижав его к подлокотнику.

– Я думала, – сказала она, – что вызывать вас не придется, сами выйдете ко мне. Даже странно: сначала глаз с меня не сводите, едва войдя, а потом заставляете ждать. Кстати, зовите меня Лени, – вдруг добавила она торопливо, словно ни одно мгновение этого разговора нельзя было потратить впустую.

– С удовольствием, – сказал К. – Что же до странности, о которой вы говорите, Лени, она легко объяснима. Во-первых, я не мог просто так сбежать, не послушав болтовню стариков, во-вторых, я не наглец какой-нибудь, а скорее человек робкий, да и вы, Лени, откровенно говоря, не производили такого впечатления, будто вас можно завоевать наскоком.

– Дело не в этом, – сказала Лени, положив руку на спинку скамьи и глядя в глаза К. Ее грудь вздымалась. – Просто я вам не понравилась и, вероятно, до сих пор не нравлюсь.

– «Понравились» – это недостаточно сильно сказано, – сказал он уклончиво.

– Вот как, – сказала она, улыбаясь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Альпина. Антиутопии

Процесс
Процесс

Роман о последнем годе жизни Йозефа К., увязшего в жерновах тупой и безжалостной судебной машины, – нелицеприятный портрет бюрократии, знакомой читателям XXI века не хуже, чем современникам Франца Кафки, и метафора монотонной человеческой жизни без радости, любви и смысла. Банковского управляющего К. судят, но непонятно за что. Герой не в силах добиться справедливости, не отличает манипуляции от душевной теплоты, а добросовестность – от произвола чиновников, и до последнего вздоха принимает свое абсурдное состояние как должное. Новый перевод «Процесса», выполненный Леонидом Бершидским, дополнен фрагментами черновиков Франца Кафки, ранее не публиковавшимися в составе романа. Он заново выстраивает хронологию несчастий К. и виртуозно передает интонацию оригинального текста: «негладкий, иногда слишком формальный, чуть застенчивый немецкий гениального пражского еврея».

Франц Кафка

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Место
Место

В настоящем издании представлен роман Фридриха Горенштейна «Место» – произведение, величайшее по масштабу и силе таланта, но долгое время незаслуженно остававшееся без читательского внимания, как, впрочем, и другие повести и романы Горенштейна. Писатель и киносценарист («Солярис», «Раба любви»), чье творчество без преувеличения можно назвать одним из вершинных явлений в прозе ХХ века, Горенштейн эмигрировал в 1980 году из СССР, будучи автором одной-единственной публикации – рассказа «Дом с башенкой». При этом его друзья, такие как Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, Юрий Трифонов, Василий Аксенов, Фазиль Искандер, Лазарь Лазарев, Борис Хазанов и Бенедикт Сарнов, были убеждены в гениальности писателя, о чем упоминал, в частности, Андрей Тарковский в своем дневнике.Современного искушенного читателя не удивишь волнующими поворотами сюжета и драматичностью описываемых событий (хотя и это в романе есть), но предлагаемый Горенштейном сплав быта, идеологии и психологии, советская история в ее социальном и метафизическом аспектах, сокровенные переживания героя в сочетании с ужасами народной стихии и мудрыми размышлениями о природе человека позволяют отнести «Место» к лучшим романам русской литературы. Герой Горенштейна, молодой человек пятидесятых годов Гоша Цвибышев, во многом близок героям Достоевского – «подпольному человеку», Аркадию Долгорукому из «Подростка», Раскольникову… Мечтающий о достойной жизни, но не имеющий даже койко-места в общежитии, Цвибышев пытается самоутверждаться и бунтовать – и, кажется, после ХХ съезда и реабилитации погибшего отца такая возможность для него открывается…

Александр Геннадьевич Науменко , Леонид Александрович Машинский , Майя Петровна Никулина , Фридрих Горенштейн , Фридрих Наумович Горенштейн

Проза / Классическая проза ХX века / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Саморазвитие / личностный рост