Читаем Процесс полностью

Его предыдущая реплика и это тихое восклицание повернули разговор в ее пользу, поэтому К. немного помолчал. Поскольку его глаза уже привыкли к темноте, он теперь различал детали обстановки. Особенно притягивала внимание большая картина, висевшая справа от двери. Он наклонился, чтобы получше ее разглядеть. Картина изображала мужчину в судейском облачении, восседавшего на богато позолоченном высоком троне. Необычной была поза судьи, далекая от спокойного достоинства. Левой рукой он опирался о спинку и подлокотник, правая же была свободна и лишь слегка касалась другого подлокотника, словно судья собирался в следующее мгновение вскочить с места – возможно, в гневе, – чтобы произнести нечто решительное или вынести приговор невидимому обвиняемому на нижней ступеньке лестницы. На картине видны были лишь верхние ступеньки, покрытые желтым ковром.

– Может, это мой судья, – сказал К., показывая пальцем на картину.

– Я его знаю, – сказала Лени. – Он сюда часто заходит. Этот портрет – времен его молодости, хотя, может, особого сходства никогда и не было, потому что он совсем коротышка. А тут его вытянули, потому что он очень тщеславный, как и все здесь. Я тоже тщеславная и ужасно недовольна тем, что совсем вам не нравлюсь.

В ответ на эту последнюю реплику К. обнял Лени и притянул к себе; она мирно положила голову ему на плечо. Продолжая разговор, он спросил:

– И какой же у него чин?

– Следственный судья, – сказала она, взяла К. за руку, которой он обнимал ее, и принялась играть с его пальцами.

– Опять всего лишь следственный судья, – сказал К. разочарованно. – Те, что выше рангом, прячутся. А еще на трон уселся.

– Это все вымысел, – сказала Лени, нагнувшись над ладонью К. – На самом деле он сидит на кухонном стуле, накрытом старой конской попоной. – Чуть погодя, она добавила: – И что же, вы совсем не можете перестать думать о вашем процессе?

– Что вы, – сказал К. – Я, пожалуй, даже слишком мало о нем думаю.

– Ваша ошибка не в этом, – сказала Лени. – Вы слишком неуступчивы, как я слышала.

– Кто это сказал? – спросил К.

Он чувствовал, как она прижимается к его груди, видел совсем близко ее густые темные волосы, собранные в тугой пучок.

– Расскажу – выдам слишком многое, – ответила Лени. – Пожалуйста, не просите у меня имен и не делайте больше этой ошибки, не будьте таким неуступчивым, с этим судом нельзя бороться, можно только ускользнуть. Надо сознаваться. Сознайтесь при первой же возможности. Только тогда у вас появится возможность ускользнуть, только тогда! Но и это невозможно без чужой помощи, этой помощи не надо бояться, я сама вам ее устрою.

– Вы хорошо разбираетесь в делах этого суда и в том, какие тут нужны уловки, – сказал К. и, раз уж она так крепко прижалась к нему, усадил ее на колени.

– Вот так хорошо, – сказала она, устраиваясь у него на коленях, разглаживая юбку и поправляя блузку.

Затем она обняла его за шею обеими руками, откинулась назад и посмотрела на него долгим взглядом.

– А если я не сознаюсь, вы не сможете мне помочь? – спросил К., испытующе глядя на нее.

«Я прямо-таки притягиваю помощниц, – подумал он. – Сперва г-жа Бюрстнер, потом жена судебного пристава, наконец, эта малышка-сиделка, которой я зачем-то так понадобился. Вон как угнездилась у меня на коленях, будто это ее законное место!»

– Нет, – ответила Лени и медленно покачала головой. – Тогда я вам помочь не смогу. Но вы же и не хотите моей помощи, вы человек упрямый, вас не убедишь.

– У вас есть любимая женщина? – спросила она чуть погодя.

– Нет, – сказал К.

– Так уж и нет!

– На самом деле есть, – сказал К. – Подумать только, я от нее отрекся, а ведь у меня даже ее фотография при себе.

По просьбе Лени он показал ей фото Эльзы. Примостившись у него на коленях, она изучала снимок. На нем Эльза кружилась в танце – она любила танцевать в винном баре. Ее юбка, взлетевшая при быстром повороте, еще не опустилась, руки упирались в бедра, и смотрела она, высоко подняв голову, куда-то в сторону. Кому предназначалась ее улыбка, на фото было не видно.

– Эк она талию утянула, – сказала Лени, указывая на то место, где, по ее мнению, это было заметно. – Мне она не нравится – неуклюжая и грубая. Но, может, с вами она нежна и мила, по фотографии можно так подумать. Такие большие, сильные девушки часто на поверку оказываются нежными и милыми. Но пожертвует ли она собой ради вас?

– Нет, – сказал К. и чуть не рассмеялся вслух, пытаясь отобрать фотографию. Лени, однако, крепко держала ее в руке. – Ее не назовешь нежной и милой, и она не станет жертвовать собой ради меня. Но до сих пор мне не нужно было от нее ни того ни другого. Да я никогда и не разглядывал фотографию так внимательно, как вы.

– Тогда она для вас не так уж много значит, – сказала Лени. – И никакая она не любимая.

– Неправда, – сказал К. – Я не откажусь от своих слов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Альпина. Антиутопии

Процесс
Процесс

Роман о последнем годе жизни Йозефа К., увязшего в жерновах тупой и безжалостной судебной машины, – нелицеприятный портрет бюрократии, знакомой читателям XXI века не хуже, чем современникам Франца Кафки, и метафора монотонной человеческой жизни без радости, любви и смысла. Банковского управляющего К. судят, но непонятно за что. Герой не в силах добиться справедливости, не отличает манипуляции от душевной теплоты, а добросовестность – от произвола чиновников, и до последнего вздоха принимает свое абсурдное состояние как должное. Новый перевод «Процесса», выполненный Леонидом Бершидским, дополнен фрагментами черновиков Франца Кафки, ранее не публиковавшимися в составе романа. Он заново выстраивает хронологию несчастий К. и виртуозно передает интонацию оригинального текста: «негладкий, иногда слишком формальный, чуть застенчивый немецкий гениального пражского еврея».

Франц Кафка

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Место
Место

В настоящем издании представлен роман Фридриха Горенштейна «Место» – произведение, величайшее по масштабу и силе таланта, но долгое время незаслуженно остававшееся без читательского внимания, как, впрочем, и другие повести и романы Горенштейна. Писатель и киносценарист («Солярис», «Раба любви»), чье творчество без преувеличения можно назвать одним из вершинных явлений в прозе ХХ века, Горенштейн эмигрировал в 1980 году из СССР, будучи автором одной-единственной публикации – рассказа «Дом с башенкой». При этом его друзья, такие как Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, Юрий Трифонов, Василий Аксенов, Фазиль Искандер, Лазарь Лазарев, Борис Хазанов и Бенедикт Сарнов, были убеждены в гениальности писателя, о чем упоминал, в частности, Андрей Тарковский в своем дневнике.Современного искушенного читателя не удивишь волнующими поворотами сюжета и драматичностью описываемых событий (хотя и это в романе есть), но предлагаемый Горенштейном сплав быта, идеологии и психологии, советская история в ее социальном и метафизическом аспектах, сокровенные переживания героя в сочетании с ужасами народной стихии и мудрыми размышлениями о природе человека позволяют отнести «Место» к лучшим романам русской литературы. Герой Горенштейна, молодой человек пятидесятых годов Гоша Цвибышев, во многом близок героям Достоевского – «подпольному человеку», Аркадию Долгорукому из «Подростка», Раскольникову… Мечтающий о достойной жизни, но не имеющий даже койко-места в общежитии, Цвибышев пытается самоутверждаться и бунтовать – и, кажется, после ХХ съезда и реабилитации погибшего отца такая возможность для него открывается…

Александр Геннадьевич Науменко , Леонид Александрович Машинский , Майя Петровна Никулина , Фридрих Горенштейн , Фридрих Наумович Горенштейн

Проза / Классическая проза ХX века / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Саморазвитие / личностный рост