Провославие в Пруссии. Век ХVIII

«покорного, хладнокровного, христолюбивого воина, которого недостаточно убить, а необходимо еще и повалить. Главными чертами его характера являлись: терпеливость, выносливость, преданность воле Создателя; ледяное спокойствие, презрение к трудностям службы и даже к смерти; духовная сила, основанная не на темпераменте быстро воспламеняемого южанина, а на внутренней вере в справедливость своего дела. Для него не требуется обстановка воинственности, криков, песен и барабанов, а нужна естественность и реальность ситуации, в которых психическое спокойствие и порядок становятся опаснее любых импульсивных действий. В настоящем характере солдата-крестьянина центральных районов России нет хвастовства, игры на публику, излишней горячности, а есть скромность и простота, способность трезво оценить опасность, уважительное отношение к поверженному противнику»[50].

К вышесказанному следует добавить веру в загробную жизнь и воздаяние за земные дела на Страшном Суде. Русский воин боялся не смерти на поле боя, он боялся умереть недостойно. Поэтому боевые качества нижних чинов регулярной русской армии были очень высоки.

Священников не было только в иррегулярных частях, например, в казачьих полках. Естественно, не было священников и в национальных частях, сформированных из калмыков и волжских татар. Отсутствие постоянного духовного окормления оказывало заметное отрицательное влияние на моральные и боевые качества иррегулярной конницы. Впрочем, перед походом крупные казачьи соединения могли получать благословение непосредственно от обер-священника армии. Перед походом за Вислу благословлять казаков и калмыков пришлось лютеранскому пастору Теге, описавшему это событие следующим образом: