Проза Чехова: проблемы интерпретации

О том же, о несводимости человеческой психологии к чересчур общим, само собой разумеющимся схемам, о сложности и неповторимости каждого жизненного явления, говорят герои позднего рассказа «О любви»: «Стали говорить о любви. - Как зарождается любовь, - сказал Алехин, - почему Пелагея не полюбила кого-нибудь другого, более подходящего к ней по ее душевным и внешним качествам, а полюбила именно Никанора, этого мурло - тут у нас все зовут его мурлом, - поскольку в любви важны вопросы личного счастья - все это неизвестно и обо всем этом можно трактовать как угодно . До сих пор о любви была сказана только

одна неоспоримая правда, а именно, что «тайна сия велика есть», все же остальное, что писали и говорили о любви, было не решением, а только постановкой вопросов, которые так и оставались неразрешенными. То

объяснение, которое, казалось бы, годится для одного случая, уже не годится для десяти других )

и самое лучшее, по-моему, - это объяснять каждый случай в отдельности

)

не пытаясь обобщать. Надо, как говорят доктора,

индивидуализировать каждый отдельный случай

_»

(10, 66-67)

10

94

Как показывает в этих произведениях Чехов, к индивидуализации следует прибегать в тех случаях, когда необходимо объяснить причины, приведшие к тому или иному жизненному явлению, или передать его во всей сложности и достоверности. А ведь именно эти задачи ставил и решал в своих произведениях сам писатель. Научная точка зрения стала в творческом методе Чехова одной из главных формообразующих идей.

Нет «болезней вообще» - есть конкретные больные; нельзя, изучая жизнь, подходить к ней с предвзятыми утверждениями, будто бы обязательными для всех, - надо изучать, в каком смысле эти утверждения верны для данного конкретного человека. Изображать не общеобязательные идеи на примере отдельного человека, а самого человека, в жизни которого всегда есть что-то, не покрываемое этими теориями и делающее эти теории совсем не общеобязательными. Таковы, как показывают произведения 1888 года, исходные мотивы для перенесения индивидуализации из медицины в литературу. Рассказы и повести второй половины 80-х годов стали для Чехова своеобразной школой, курсом индивидуализации.

Конечно же, Захарьин, отрицая существование болезней «вообще», предлагая индивидуализировать каждый случай, в итоге (и с огромным успехом) воевал именно с болезнями. И Чехов ставил и стремился решать проблемы, которые ставила и решала до него вся классическая русская литература. Но в методе решения этих проблем, в «индивидуализации каждого случая» Чехов в высшей степени неповторим.

95

Без изучения своеобразнейшего чеховского метода индивидуализации невозможно правильно понять смысл его произведений, ибо принцип индивидуализации применяется писателем как в идейной сфере произведения, так и в изображении психики человека и описаний событии.

Разумеется, говоря об истоках писательских принципов Чехова, следует прежде всего подчеркнуть отличия в использовании «навыка и метода индивидуализировать» медиком и писателем. Медика интересует в первую очередь биологическая и патофизиологическая сторона человеческого бытия, и в этом смысле можно говорить об ограниченности сугубо медицинского подхода к изучению человека. Ограниченность чисто медицинского, равно как и чисто философского, чисто социологического и иных «чистых» подходов может быть преодолена именно в искусстве, изучающем целостного человека во всем многообразии его связей с природой и человечеством, обществом и историей. Для Чехова природное в его героях не заслоняло социального и наоборот. Социальное в чеховских героях не существует вне природного, а природное обязательно помещается в контекст социального. Изучая социальные связи и отношения личности и не абстрагируясь при этом от ее природных основ, Чехов не противопоставлял художественное исследование человека и жизни медицинскому, а расширял и обогащал обычные методы исследования в литературе, подобно тому как научная школа Захарьина открывала новые горизонты исследований в медицине.

Наконец, избранный Чеховым гносеологический подход к изображению людей и явлений и его принцип «индивидуализации каждого отдельного случая» имели своим истоком, разумеется, не только медицинскую подготовку писателя. Были и иные - общественные и литературные - причины, обусловившие особый интерес Че-

96

хова к проблемам «ориентации» человека в мире, специфическое решение в его творчестве проблем общего и единичного.

Но прежде чем говорить о них, рассмотрим еще одно произведение конца 80-х годов - повесть «Скучная история», в центре которой как раз проблема «общей идеи», ее соотношения с индивидуальным бытием.

97

¹ Захарьин Г.А. Клинические лекции, вып. 1. М., 1889, с. 10.