Проза Чехова: проблемы интерпретации

Но наряду с этими неизменными началами, придававшими чеховскому художественному миру устойчивость и последовательность, в нем были иные элементы, которые непрерывно эволюционировали с ростом автора как человека и художника. В системе координат, которые определяют строение художественного мира Чехова, было и третье измерение - эволюция этого мира во времени.

Сложное соотношение неизменного и меняющегося можно наблюдать в выводах, обобщениях, к которым писатель ведет в своих произведениях.

Постоянны чеховские указания на иллюзии, заблуждения, «ложные представления», на то, что «никто не знает настоящей правды». Столь же неизменно Чехов говорит о том, что жизнь состоит из попыток «разобрать» - попыток, обреченных на неудачу в каждом индивидуальном случае, но вечных и неотъемлемых от человека. Попыток, показанных писателем на примерах доктора Овчинникова, студента Васильева, фельдшера Ергунова, татарина-перевозчика, гробовщика Якова Бронзы, учителя словесности Никитина, трактирщика Якова Терехова. Этот ряд продолжается во многих последующих его произведениях. В конкретных произведениях критика заблуждений и иллюзий и вера в неизбежность поисков «настоящей правды» находятся в разном соотношении, на первый план может выдвигаться то одна, то другая разновидность выводов. Но в перспективе всего творчества Чехова, при рассмотрении ряда его произведений они выступают как постоянные и неизменные, сопутствующие друг другу в чеховском мире тенденции, авторские обобщения.

Не поиски ради поисков ведутся в мире Чехова. Для писателя, постоянно говорящего о неимоверных трудностях отыскания «настоящей правды», существование ее

219

бесспорно. Несмотря на несостоятельность каждой отдельной попытки «разобрать», Чехов вовсе не утверждает несостоятельность стремлений человеческих «разобрать» вообще. В чеховских произведениях всегда в той или иной степени указываются критерии «настоящей правды», условия, которым должна удовлетворять «правильная постановка вопросов» о жизни.

Менялся, эволюционировал с развитием чеховского художественного мира именно этот конструктивный элемент.

Если вернуться к произведениям Чехова второй половины 80-х годов, критерии «настоящей правды» для писателя в ту пору, как и в дальнейшем, - сложность и полнота, общезначимость, справедливость. Настаивая на сложности жизненной правды,

Чехов включает в это понятие не только суровость и враждебность жизни по отношению к обыкновенному человеку, но и другие неотъемлемые ее составляющие - красоту, богатство всех красок мира (полемизируя тем самым с писателями-народниками, бытописателями, а также с аскетическими тенденциями в творчестве своего кумира Л. Толстого).

Повесть «Степь» ошеломила современников не только описаниями природы самими по себе. Она показала возможность (казавшуюся к концу 80-х годов утраченной или для проповеднической и пропагандистской литературы ненужной) нового освещения человека через природу, перекличкой того, что совершается в природе, с тем, что совершается среди людей. Повесть со столь обширными описаниями природы стала новым словом в изображении человека и социальной жизни, ибо описания степи, «прекрасной, суровой родины», содержали масштабы и критерии оценки человеческих отношений, ходячих представлений о действительности.

Красота, поэзия у Чехова выступает не только как тема, элемент содержания - она воплощена в средствах выражения, прежде всего в стиле писателя. Красота в сти-

220

ле, поэтике Чехова чаще всего синоним смелой простоты. «Мне надоела зализанная беллетристика, да и читатель от нее скучает», - замечал Чехов в одном из писем. Борьба с шаблоном в описаниях, свежесть приемов (то, что Чехов называл «вольнодумством», «дерзостью» в «исполнении») была также борьбой за правду, отрицанием литературы, которая описывала то, «чего никогда не бывает в жизни»¹.

«Правда и красота» - принципы, неразрывные в содержании и поэтике произведении Чехова с середины 80-х годов, - должны быть поняты в единстве и также в связи с проблемой истинности познания действительности, правильного ориентирования в ней. Без учета красоты, присутствующей в серой и тусклой жизни, настаивал Чехов, не может быть правдивой, то есть сложной, картины мира.

В рассказе «Именины», написанном вскоре после «Степи», выдвигается еще один критерий оценки происходящего, меры ложности или относительности слов и поступков героев. Люди опутали себя ложью, утверждает автор «Именин»: они спорят, ссорятся, убеждают себя и других в важности таких общих категорий, как либерализм, консерватизм и т. д., и не принимают в расчет то главное, что есть в человеческой жизни: любовь, благополучие в семье, рождение детей. Противопоставление «маленький человечек» (которого не смогли уберечь лгавшие себе и другим родители) - «большие люди» проходит через весь рассказ; по отношению к нему-то и оценивают свое поведение герои после совершившейся в их семье катастрофы.

221