Проза И. А. Бунина. Философия, поэтика, диалоги

Возвращаясь к феномену луны и трактуя его несколько расширительно как присутствие природного света в тексте, отметим еще одну характерную особенность функционирования этого феномена. Речь пойдет об эффекте, который в дзен-буддизме передается метафорой «луна-в-воде». О. В. Сливицкая очень точно и тонко использует эту метафору в своем анализе «Митиной любви», чтобы обозначить важнейший бунинский мироотношенческий принцип – принцип «единства всего сущего»: «Жизнь души и жизнь природы совпадают по яркости тона и по глубине звучания: всюду сквозь одно состояние просвечивает другое. <…> Но они не просто сосуществуют, а взаимодействуют, обостряя яркость и придавая друг другу большую глубину. Душа Мити, расширяясь, вбирает в себя яростно цветущую жизнь природы, осваивая ее настолько интимно, что она становится жизнью души. <…> И жизнь природы становится еще более интенсивной оттого, что в ней присутствует Митя, излучающий токи повышенной жизненности»[222]. И далее, связывая этот принцип с популярным дзен-буддистским образом, она цитирует исследователя буддизма Алена Уотса: «Человеческое, переживание уподобляется феномену “луна-в-воде”, в котором вода есть субъект, а луна – объект. Если нет воды, нет и “луны в воде”, как нет его и в отсутствие луны. <…> Явление в целом обусловлено водой в такой же степени, как и луной, и если вода проявляет яркость луны, то луна проявляет чистоту воды»[223].

Феноменологическая позиция, еще раз обозначенная посредством этой метафоры, в «Темных аллеях» выдержана столь же очевидно, как и в других зрелых вещах художника. Текст изобилует примерами, опредмечивающими такую позицию автора: «Ночь была торжественна, бесстрастна и благостна и как-то удивительно соединялась с теми чувствами, что унес он от этого неожиданного соединения с полудетским женским существом» (7, 94); «Там, где свет проливался, было ярко, стеклянно, в тени же пестро и таинственно. <…> И она, в чем-то длинном, темном, шелковисто блестевшем, подошла к окну, тоже так таинственно, неслышно» (7, 171); «Первая звезда. Молодой месяц, зеленое небо, запах росы, <…> и синие глаза и прекрасное счастливое лицо» (7, 237).

Однако применительно к «Темным аллеям» метафора «луна-вводе» вдруг обретает иной смысл, помогая высветить другие важные закономерности организации художественной реальности в тексте. Я имею в виду настойчиво повторяющееся из рассказа в рассказ и ставшее почти обязательным для автора использование самых разных образов воды. Вода присутствует на страницах книги – нередко в непосредственной близости от источников света – как река, море, ручей, пруд, горный поток, залив, водоем и т. п.: «Недалеко от нас, в прибрежном овраге, опускавшемся из леса к морю, быстро прыгала <…> мелкая, прозрачная речка. Как чудесно дробился, кипел ее блеск в тот таинственный час, когда из-за гор и лесов, точно какое-то дивное существо, пристально смотрела поздняя луна» (7, 16); «Пруд стал громадным черным зеркалом» (7, 33); «Черный пруд, вековые деревья, уходящие в звездное небо. <…> Заколдованно-светлая ночь, бесконечно безмолвная» (7, 34); «И я пошел по мосту через реку, далеко видя все вокруг в месячном свете июльской ночи» (7, 37); «И стоял <…> зеленоватый полусвет, слабо отражавшийся в плоско белеющей воде вдали» (7, 72); «И бесцельно <…> провожала пароход единственная чайка, <…> точно не зная, что с собой делать в этой пустыне великой реки и осеннего серого неба» (7, 72); «…открытое к югу море сверкало, прыгало крупными серебряными звездами» (7, 229) и т. п.

При этом нередко, в частности, в эпизодах «купания» вода напрямую соотносится с женским образом: «Через голову она разделась, забелела в сумраке всем своим долгим телом, <…> плашмя упала в воду, закинув голову назад, и шумно, заколотила ногами» (7, 50); «Скинув и сорочку, она <…> пошла по голышам к светлой прозрачной воде. <…> У воды она постояла, <…> потом зашумела в ней ногами, присела, окунулась до плеч» (7, 229); «А перед завтраком они пойдут по саду к реке, будут раздеваться в купальне, освещаемые по голому телу сверху синевой неба, а снизу отблеском прозрачной воды» (7, 150). Мифологическая подоплека этих картин, а также их эротическая метафорика достаточно очевидны. Можно вспомнить для сопоставления приведенные С. Аверинцевым в энциклопедии «Мифы народов мира» (ст. «Вода») примеры, в которых вода выступает воплощением женского начала. Это библейский афоризм из «Книги притчей Соломоновых», призывающий довольствоваться законной женой: «Пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя» (5, 15), а также древнерусская легенда об ответе св. Февронии покушавшемуся на ее честь, что все женщины одинаковы, как одинакова вода по обе стороны лодки»[224].