Проза о неблизких путешествиях, совершенных автором за годы долгой гастрольной жизни

Ода спинному хребту

Всех наших бед и радостей источник,

всех органов лихой руководитель —
таинственный и сложный позвоночник,
спинного мозга верный охранитель.

Он правит нашей хваткой деловой

и мудростью, прославленной в веках,
мы думаем отнюдь не головой,
а мозгом, затаенным в позвонках.

И знали уже древние народы:

какие ни случатся воспаления,
все боли наши, хвори и невзгоды
зависят от спинного управления.

И если человек – подлец и склочник

и пакости творить ему с руки —
виновен в этом тоже позвоночник,
шестой и двадцать третий позвонки.

И скрягу если мучают запоры,

он тужится, не спит и одинок,
здесь только об одном возможны споры —
какой затронут порчей позвонок.

Мужчина средних лет в любой момент

готов улечься с женщиной, ликуя,
а если бедолага импотент —
ослабли позвонки в районе хуя.

А пятый позвонок – совсем особый,

загадка его тайною покрыта,
рождает он порывы темной злобы
у темного душой антисемита.

Один лишь позвоночник виноват,

что бьет жену подвыпивший мужчина,
и даже если кто мудаковат —
сокрыта в позвонках тому причина.

Но что бы ни случилось с человеками,

какие хвори тело ни гнетут,
убогими и хмурыми калеками
они к Борису Шильману идут.

От Бори выходя, они смеются,

уху едят на травке у реки
и так, не зная удержу, ебутся,
что видно, как окрепли позвонки.

Хребту спинному оду посвящая,

сказать хочу я с искренним волнением:
живи, Борис, и дальше, восхищая
весь мир своим целительным умением!

А про Витю Браиловского и его жену Иру я уже писал неоднократно. Дружба наша скреплена тюремным испытанием, хотя в местах сидели мы разных: Витя – в тюрьме столичной, в Бутырской, а я – в Загорске и Волоколамске. «Видишь, – сказал мне как-то Витя снисходительно, – тебя в Москве даже сидеть не пустили!» Так что и стихи я им пишу, сдобренные по возможности любимыми словами из уголовной фени. Подруга вора, например, – маруха, у Вити это слово очень нежно и ласкательно звучит, когда мы говорим об Ире. По этому пути пошел, естественно, и я, когда случился Ирин юбилей:

Мужика к высотам духа
кто весь век ведет?
Маруха.
Если в горле стало сухо,
кто стакан нальет?
Маруха.
Тверже стали, мягче пуха
в нашей жизни кто?
Маруха.
Если все темно и глухо,
кто утешит нас?
Маруха.
Если вдруг повалит пруха,
кто разделит фарт?
Маруха.
Кто назойливо, как муха,
мысли нам жужжит?
Маруха.
Кто, хотя у мужа брюхо,
ценит мужа в нем?
Маруха.

Вите на его семидесятилетие я описал весь его жизненый путь: