Проза о неблизких путешествиях, совершенных автором за годы долгой гастрольной жизни

Я Витю знаю хорошо,
хочу воспеть его харизму.
Он очень долгий путь прошел
от онанизма к сионизму.

С медалью Витя школу кончил,

ему ученье не обрыдло,
и стал он грызть науки пончик,
стремясь добраться до повидла.

Плетя узор цифирной пряжи,

он тихо жил в подлунном мире
и по рассеянности даже
зачал детей подруге Ире.

Без героизма и злодейства

свой срок по жизни он мотал,
но вдруг высокий дух еврейства
в его крови заклокотал.

И стал он пламенный борец

за право выезда евреям,
его обрезанный конец,
подобно флагу, всюду реял.

В железном занавесе дырку

хотел пробить он головой,
из-за чего попал в Бутырку,
но вышел целый и живой.

И одолел судьбу еврей,

на землю предков он вернулся,
о камни родины своей
довольно крепко наебнулся.

Но не привыкши унывать,

изжил он горечь на корню
и вскоре стал преподавать
студентам разную херню.

Еще он очень музыкален

и тягой к выпивке духовен,
и где б ни жил, из окон спален
текли Шопен или Бетховен.

Но надоела скоро Вите

ученой линии тесьма,
и Витя круто стал политик,
поскольку был мудер весьма.

И тут освоился так быстро

(он опыт зэка не забыл),
что даже занял пост министра
и полчаса министром был.

С утра он важно едет в кнессет,

престижной славы пьет вино
и с обстоятельностью месит
большой политики гавно.

Зачем писал я эту оду?

Чтобы слова сказать любовные,
что в масть еврейскому народу
такие типы уголовные.

Тут непременно надо сделать интересную добавку. Витя действительно был министром науки всего три-четыре дня, а после что-то поменялось в их правительственных играх, и Витя стал заместителем министра внутренних дел. Я даже как-то навещал его по месту службы: когда еще доведется посидеть в кабинете заместителя министра, да еще внутренних дел? Я только очень был разочарован: клетушка и клетушка, да к тому же – плохо сделанный ремонт. Но дело не в этом.

Витя решил, что столь недолгое пребывание в министрах – может быть, рекорд всемирный, и послал запрос об этом в комитет (так ли он называется?) Гиннесса по рекордам. Оттуда ему вскоре вежливо ответили: уж извините, это не рекорд, известны люди, пробывшие в должности министров четверть часа, после чего их расстреляли. Так что Витя дешево отделался.

А Яше Блюмину писал я восхваление к восьмидесятилетию. Он и сегодня хоть куда, дай Бог ему здоровья и удачи. О его таланте творческом я написал в стихах, а вот о доброте его необычайной надо бы сказать особо. Он к себе в свою столярную мастерскую брал таких проходимцев, чтобы помочь им прокормиться, что потом его печальные истории мы слушали, не зная, смеяться или плакать. Но главное о нем – в торжественной оде: