Прозревая будущее. Краткая история предсказаний

Заглянуть в будущее сложно, но есть определенные области будущего, в которые заглянуть еще сложнее прочих. При прочих равных существуют три фактора, влияющие на степень сложности предсказаний. Во-первых, чем выше роль психологических и социальных факторов в отношении к физическим в формировании как настоящего, так и будущего состояния изучаемой сферы, тем сложнее будет предсказать ее изменения. Верно и обратное: чем выше роль физических факторов, тем легче сделать предположение о будущем. Однако есть по меньшей мере два больших исключения из этого правила. Первое – это погода. Действительно, современные методы построения прогнозов погоды стали гораздо точнее по сравнению с самыми ранними и грубыми разработками в этой области, существование которых сделало возможным изобретение телеграфии. Однако до сих пор надежный прогноз может быть сделан лишь на неделю вперед. А также не существует никакой гарантии, что погодные условия не переменятся в одночасье самым непредсказуемым образом; поэтому многие метеорологические станции переключились на почасовой прогноз[462]. Второе исключение – землетрясения: многолетние исследования в этой области не привели к сколько-нибудь значимым результатам. Действительно, о том, что в некоторых областях повышенная сейсмоактивность, было известно веками; но в этих областях землетрясения могут возникнуть когда угодно, без предупреждения. Еще не открыт метод прогнозирования землетрясений, который доказал бы свою эффективность, а заявления ученых в лучшем случае противоречивы[463].

Во-вторых, это вопрос деталей. Чем больше деталей в предсказании, тем выше вероятность, что оно окажется ложным. По этой причине футурологи, начиная с древнегреческих оракулов, зачастую ограничиваются тем, что лишь очерчивают общий контур будущих событий. По этой же причине были изобретены вероятностные методы. В-третьих, как правило, чем дальше то будущее, в которое мы пытаемся заглянуть, тем сложнее ведущая к нему цепочка событий и тем меньше точность наших предсказаний. Из таких рассуждений в 1940‐х годах родилось выражение «прогнозируемое будущее», и, как показывает сервис Google Ngram, с тех пор его стали использовать все чаще и чаще. Впрочем, зачастую под «прогнозируемым будущим» скрывается какая-нибудь бессмыслица или недостаток воображения («изменение без изменений», как это принято называть) или и то и другое.

Здесь я хотел бы рассмотреть сложности, которые встречают все методы без исключения, а именно: те, которые объясняются человеческой природой; те, которые коренятся в понятии будущего; те, которые случаются из‐за размытости формулировок предсказания; те, что связаны со временем; и, наконец, те, что происходят из разницы между неизвестным и известным будущим. Ниже я дам пояснение к каждому из пяти названных препятствий.

Начнем с того, что человеку присуще получать знание – любое знание, независимо от области – через наблюдение, основанное на чувствах, используя для этого инструменты и эксперименты или обходясь без них. Философ Джон Локк считал, что это единственный способ, с помощью которого мы можем приобрести знание[464]. Он, безусловно, не первым додумался до этого. Сложно отрицать, что именно на наблюдении, которое мы сделали самостоятельно или о чьих результатах узнали от кого-то еще, основывается большая часть знаний, которыми мы владеем (или думаем, что владеем). Но заглянуть в будущее оно не поможет. Невозможно наблюдать или ставить эксперимент над тем, чему еще предстоит случиться.

В том, что касается физики, мы хотя бы можем полагаться на законы природы. Они дают нам уверенность, что, если не менять условия, мы будем получать один и тот же результат. В других областях мы в лучшем случае должны полагаться на тенденции и экстраполяции. Об опасностях такого подхода хорошо говорит такой лимерик:

Ах, писк, модный писк, модный писк…
Тебя прогнозировать – риск!
И что-то, быть может,
Тебя уничтожит…
Ведь путь к мирской славе тернист.

Что еще хуже – экстраполяции не учитывают Aufhebung. Настолько, что ни в английском, ни в других европейских языках ему нет подходящего эквивалента (хотя у философов принят перевод «снятие»). В результате экстраполяции не описывают качественных изменений. Они лишь помогают строить предположения относительно того, что уже существует. (Это объясняет, почему большая часть научной фантастики так скучна: вместо того чтобы оставить героев на Земле и дать им в руки ружья с пулями, авторы заставляют их убивать монстров и друг друга при помощи загадочных лучей в межпланетном или межгалактическом пространстве. Тоже мне.)