Псих

Я не знаю, почему я так зациклена на этой идее – просто правда же, никогда нельзя быть уверенной, что кто-то действительно хочет быть с тобой, что его не заставили путем обмана, запугивания и шантажа. А даже если хочет? Может ведь перехотеть. Было бы круто, если бы здесь, а не в другой фантастической вселенной, можно было просто верить, что сейчас вы рядом, и вам здорово вместе, и даже если это когда-нибудь кончится, это будет когда-нибудь.

Блин, ну вот кто так делает. Когда Райдера не было, ты складывала в голове печальные песенки о том, как было бы здорово, если бы он здесь был. Когда он здесь, ты думаешь о том, сколькими способами можно будет прикончить ту, с которой он тебе обязательно изменит. Да, он обязательно тебе изменит, хотя между вами еще даже ничего не было. Поэтому ты предпочитаешь сидеть и бояться сделать шаг навстречу – лучше пусть изменит сразу, а?

Например, вы пойдете вместе в магазин, и он будет расплачиваться, а ты спросишь у них с кассиршей, давно ли это у них, потому что догадалась ты уже давно. В кино ты будешь думать, не нравится ли ему соседка по другую руку от него. В метро ты будешь представлять тебе, что он внезапно выйдет из вагона и через пару лет напишет тебе письмо, или вообще ничего не напишет. Или нет, вот сейчас он выйдет из ванной и скажет, что он женат и у него трое детей. И это только те, о ком он знает.

Невыносимая штука эти ваши отношения.

Я вешаю этот пост (легче не стало, но я и не надеялась) и иду читать очередную умную книжку. Мне нужно где-нибудь взять ответ, прямо как в «Трассе 60». Я каждый раз надеюсь, что в комментах кто-нибудь напишет, что мне делать, на что мне надеяться (кто-нибудь по фамилии Кант?) – или что, как минимум, я ознакомлюсь с новой прогрессивной теорией, которая позволяет ненадолго себя одурачить.

Все. Я вернулась на круги своя. Завтра я перееду домой, а послезавтра запишусь на прием к новому врачу.

Книжка рассказывает о стыде. О том, что с помощью стыда нельзя воспитывать и уж точно нельзя менять в лучшую сторону ничье поведение, разве что только в худшую. Пару лет назад все это было бы как бальзам на душу, но сейчас я вообще ничего не могу почувствовать. Это отвратительно, когда единственный твой ответ на что бы то ни было – «я знаю».

Я захожу в блог, сонно соображаю и понимаю, что, видимо, обновилась раньше, чем пост загрузится, и ничего не опубликовалось. Вешаю еще раз и иду делать себе чай. Когда прихожу, поста снова нет.

– Да что такое, – сердито говорю я ноутбуку. Ноутбук, слава богу, ничего не говорит. Я решаю проверить, не слишком ли длинный текст (не слишком), и снова зафутболиваю его в блог – мне уже элементарно интересно, чем это кончится. Если вдруг кто-нибудь взломал и развлекается, надо поймать и убить. Я внезапно очень хочу выпить успокоительное, потому что представляю, как кто-нибудь остроумный решил порыться в моем не то чтобы грязном, но оригинального вида белье. Брррр. Убить.

Текст висит минуту и исчезает. Еще через минуту он появляется, но я, мягко говоря, его не узнаю.

Я написала четыре версии этого поста. Каждая из них длиной приблизительно в километр и состоит из развернутого плана, введения, основной части и заключения, в которых я подробно излагаю, почему не могу оторвать свою прелестную задницу от компьютерного кресла и ближайшую неделю провести в комнате Райдера (по коридору прямо и направо). Список литературы на эту тему могу выслать желающим, но предварительно я все-таки проследую по коридору прямо и направо, чтобы удостовериться, что у Райдера нет жены, детей, любовниц, кассирш, стюардесс, похотливых соседок и бывших одноклассниц с претензиями. Как и сил все это терпеть.

Надеюсь, я выразилась понятно.

По-моему, успешные девушки в кино только и делают, что убиваются в тренажерном зале. Это, по мнению режиссера, должно символизировать, как упорно они стараются первыми добежать туда, куда добежать в принципе невозможно. Если, конечно, пункт назначения – не сердечный приступ. Я убиваюсь в местном тренажерном зале только потому, что мне нравится потом прийти в комнату в бессознательном состоянии, залезть в душ и рухнуть на кровать. Я не могу заснуть сразу, но какое-то время у меня очень пустая голова, и я чувствую себя здесь и сейчас. Серьезно, все так болит, что думать о той ерунде, о которой я обычно думаю, не получается.

Еще, конечно, если я брошу ходить, у меня опять начнет болеть спина. Я в жизни не сидела на одном неудобном стуле по шесть часов подряд.

Я так долго не писала просто потому, что не хотелось. Может быть, и нужно было, но у меня на это просто не было времени. Много всего нужно было решать с переездом, много бегать. Я приехала рано утром и сразу с поезда – на пары, не было даже времени отдышаться. Поэтому, как видите, я очнулась только в середине октября. Сейчас, кажется, этот ритм жизни более или менее стал родным, и я понемногу вспоминаю, чем еще можно заниматься, кроме зубрежки и тренировок.