Психоанализ и религия

Означает ли эта динамическая теория человека, что разум, мышление и сознание не имеют значения и что их не нужно принимать во внимание? В результате вполне понятной реакции на традиционную переоценку сознательного мышления некоторые психоаналитики решили занять скептическую позицию по отношению к любой системе идей, интерпретируя такие системы всего лишь как рационализации влечений и желаний, – то есть они перестали рассматривать их в их внутренней логике. Особенный скепсис они выражали по отношению ко всем видам религиозных или философских утверждений, тяготея к трактовке их в качестве навязчивых идей, которые сами по себе не должны приниматься всерьез. Нам следует признать подобную установку заблуждением не только с философской точки зрения, но и с точки зрения самого психоанализа, поскольку последний, разоблачая рационализации, сделал разум инструментом, при помощи которого мы можем провести критическое исследование подобных рационализаций.

Психоанализ раскрыл двусмысленную природу нашего мыслительного процесса. В самом деле, сила рационализации, этой подделки разума, является одним из наиболее загадочных феноменов человеческого существования. Усилия человека, направленные на рационализацию, если бы мы не были столь привычны к ним, показались бы нам сходными с созданием параноидальной системы. Параноик может быть очень умным, он может превосходно пользоваться своим разумом во всех областях жизни за исключением той отдельной части, к которой относится его параноидальная система. Рационализирующий человек делает то же самое. Мы разговариваем с умным сталинистом, который демонстрирует замечательную способность использовать свой разум во многих областях мысли. Но когда мы начинаем обсуждать с ним сталинизм, мы внезапно наталкиваемся на закрытую систему мышления, единственная функция которой состоит в доказательстве того, что его приверженность сталинизму согласуется с разумом, а не противоречит ему. Он станет отрицать одни очевидные факты, искажать другие, и, соглашаясь с некоторыми фактами и утверждениями, свою позицию будет считать логичной и стройной. В то же самое время он может заявить, что фашистский культ вождя – одна из наиболее отвратительных черт авторитаризма, тогда как сталинистский культ вождя является чем-то со вершенно иным, что он – действительное выражение любви народа к Сталину. Когда вы скажете ему, что то же самое утверждали и нацисты, он лишь снисходительно улыбнется в ответ на ваше искаженное восприятие или же обвинит вас в том, что вы – лакей капитализма. Он приведет тысячу и одну причину, почему русский национализм – это не национализм, почему авторитаризм – это демократия, почему рабский труд предназначен для обучения и исправления асоциальных элементов. Аргументы, используемые для защиты или объяснения деяний инквизиции или для оправдания расовых и сексуальных предрассудков, являются примерами той же самой способности к рационализации.

Масштаб использования мышления для рационализации иррациональных страстей и оправдания действий своей группы показывает, насколько велико еще расстояние, которое человек должен пройти, чтобы стать Homo sapiens [30] . Но мы должны пойти дальше подобной констатации. Нам следует выявить причины этого феномена, чтобы не совершить ошибку, решив, будто готовность человека к рационализации является частью «человеческой природы», которую ничто не может изменить.

По своему происхождению человек – стадное животное. Его действия определяются инстинктивным импульсом следовать за вожаком и поддерживать тесный контакт с другими животными, которые его окружают. В той мере, в какой мы – овцы, нет большей опасности для нашего существования, чем потерять этот контакт со стадом и оказаться в изоляции. Правильное и неправильное, истина и ложь определяются стадом. Но мы не только овцы, мы также и люди; у нас есть самосознание, мы наделены разумом, который по своей природе независим от стада. Наши действия могут определяться результатами нашего мышления, независимо от того, разделяют ли другие люди наши представления об истине.

Разрыв между нашей стадной и нашей человеческой природой является основанием двух видов ориентации – ориентации посредством близости к стаду и ориентации посредством разума . Рационализация – это компромисс между нашей стадной природой и нашей человеческой способностью мыслить. Последняя заставляет нас поверить, что все наши действия могут выдержать проверку разумом, и в силу этого мы склонны считать иррациональные мнения и решения разумными. Но в той мере, в какой мы – овцы, нами реально руководит не разум, а совершенно другой принцип – принцип верности стаду.