Психологическая помощь: теория и практика

осознании недостаточного использования собственных потенций. Сергею необходимо также

принять ту реальность, в которой временами он может чувствовать себя одиноко, так как

самостоятельный выбор и жизнь со своего собственного центра сопряжены с чувством

одиночества. Экзистенциальный психотерапевт рассмотрел бы также надежду Сергея в процессе

учебы открыть свой собственный личностный центр и жить собственными ценностными

смыслами. Формируя собственный психологический центр своей жизни, Сергей смог бы стать

более основательной личностью и научился бы ценить себя выше. По мере становления такой

центрации (я — центр собственного мира) он бы меньше искал одобрения других, в частности, родителей или их заместителей. Вместо установления зависимых отношений он смог бы

относиться к другим с позиций своей силы (достоинства). Только тогда возникла бы

возможность преодоления чувства изолированности и отделенности от других.

4. Роджерианский подход

Психологическая автобиография Сергея четко показывает, чего он хочет для своей жизни. Он

ставит цели, он мотивирован к изменению, и у него достаточно беспокойства, чтобы работать

над собой. Поэтому роджерианский психотерапевт прежде всего начал бы с веры в способность

Сергея найти свой собственный путь и в его собственные силы. Иначе говоря, эта парадигма

акцентирует не диагноз и не информацию о прошлом, а прежде всего предполагает свободное

высказывание чувств — неадекватности, фрустрации, безнадежности и т.п. Терапевт

предоставляет свободу и безопасность для исследования угрожающих аспектов личностного

бытия, воздерживаясь от суждений и критики чувств. Здесь мало простого отражения чувств

путем вербализации. Терапевт стремится полностью пережить в текущий момент, что это

значит — жить в мире Сергея. Подлинные отношения с Сергеем включали бы в себя доброту, глубокое понимание, безусловное принятие и теплоту, а также желание позволить клиенту

проявления любых его чувств в ходе терапевтического времени. Терапевт должен был бы

передать Сергею основные установки понимания и принятия, и через это положительное

отношение Сергей получил бы шанс отбросить свои опасения и более полно и свободно

исследовать свои личные заботы. В сущности, Сергей рос бы личностно во взаимоотношениях с

терапевтом, который должен был бы оставаться искренним. Сергей использовал бы эти

отношения, чтобы научиться больше принимать себя со своими достоинствами и

ограничениями. Сергею была бы предоставлена возможность открытого выражения чувства

страха по отношению к женщинам, ощущения себя неудачником и “слабаком” и, главное, —

возможность исследовать свои ощущения, когда его оценивают другие — родители, начальство.

Он получил бы возможность выразить чувство вины (он живет не так, как ожидали от него

родители); что он никогда никого не любил, что он одинок и т.п.

Делясь своими чувствами, Сергей перестал бы ощущать свое одиночество, ибо он рискнул бы

впустить в свой частный мир другого — психолога. Посредством таких личностных отношений

с терапевтом Сергей постепенно смог бы сосредоточиться на своих переживаниях и прояснить

свои чувства и установки. А терапевт увидел бы его как человека, способного развить свои

собственные силы и принимать самостоятельные решения. Словом, терапевтические отношения

освободили бы его от саморазрушительных тенденций. Вера и забота психолога увеличили бы

его собственную веру и уверенность в своих способностях разрешать трудности и открывать

новые пути бытия.

5. Подход гештальт-терапии

Гештальт-терапевт прежде всего сосредоточился бы на незавершенном действии Сергея по

отношению к родителям и бывшей жене. Скорее всего, это чувство негодования, но Сергей

направил его в свою сторону. Поместив в центр работы нынешнюю ситуацию клиента, психотерапевт учел бы также и то обстоятельство, что Сергей нуждается в повторном

переживании прошлых чувств, которые иначе вмешиваются в нынешнюю жизнь. Однако в

гештальт-терапии проработка прошлых чувств осуществляется не в реминисценциях, а в

ситуации “здесь и теперь”, в воображаемых сценках из жизни с бывшей женой. Сергей как бы

анимировал ситуацию, обращаясь “непосредственно” к жене. Он мог бы прямо сказать ей о

своих отрицательных чувствах и тем самым завершить незавершенное. Ему нужен также

символический разговор с матерью и отцом. Здесь важно именно содержание его речей, обращенных к родителям, содержание, которое не проявлялось в реальной жизни. При этом

психотерапевт может побуждать высказываться следующими вопросами: “Что вызывает у тебя

самое большое возмущение в отношении этих людей? Что ты желал получить от них и не

получил? Как бы ты хотел, чтобы они к тебе относились? Что тебе надо сказать им сейчас, чтобы высказать все свое негодование и обиду?”

Через осознание того, что он сейчас делает и как удерживает себя в замкнутом пространстве

прошлого, Сергей может принять ответственность за свою жизнь. Вовлекая его в диалог между

разными “частями” его личности, психотерапевт предоставляет Сергею возможность сыграть