Психологическая помощь: теория и практика

организованного руководства всеми сферами культуры.

У нас не было монашеских орденов. У нас не было иезуитов. Духовные пастыри Православной

Церкви возлагали больше надежд на индивидуальное рвение и личное благочестие прихожан.

Христианин-византиец, православный, смотрит на мир все-таки несколько иными глазами. Дело

в том, что обитатели восточно-христианского мира, менее, чем на Западе, защищенные

корпоративными и сословными связями, более зависимые от произвола деспотов и их

прислужников, были и более подвержены отрицательным эмоциям и психологическим травмам.

Более остро нуждались в утешении, снисхождении и милосердии.

Поэтому-то отблески этих духовных состояний, просматривающиеся в скорбных ликах

Спасителя и Богоматери, в традициях исихазма и странноприимничества, в склонностях

русского человека к безоглядному самопожертвованию и такому же безоглядному бунтарству, —

все это формирует совершенно иной контекст психологической помощи и личностной

психотерапии в нашем восточнославянском и постсоветском пространстве.

Персонализм, построенный на принципах христианства, нацеленность на познание и

постижение сокровенной сущности бытия — таковы исходные черты классической русской

философии. Вследствие этого в качестве ее основных понятий, входящих в контекст

проблематики психологической помощи, могут быть рассмотрены следующие: человек (его

высшие и низшие проявления: воля, долг, любовь, совесть, ответственность, зависть, ненависть и т.д. ) , личность (и соотносящиеся с ней понятия: душа, дух, самость); личностное

бытие (опыт, общение, встреча, сопереживание, самосознание); культура (как способ

человеческого бытия); символ, орудие и орган (как проявление, средство человеческого бытия); деятельность (как целесообразная активность), поступок (действие, имеющее нравственное

достоинство).

Обратимся к краткой характеристике указанных представлений и понятий.

Человек. Восходящее к философии В. С. Соловьева, антропоцентрической по своему характеру, представление о человеке трактует последнего как вершину творения. Согласно В. С. Соловьеву, совершенный человек явился в Христе, втором Адаме. В самом же человечестве разделяется два

уровня развития: природный и божественный. Природное человечество стремится к улучшению

своей жизни и совершенствованию ее, возвышаясь до идеи бездуховного совершенства.

Духовное человечество, рожденное от Бога, принимает это безусловное совершенство как

универсальное начало бытия всего мира и стремится осуществить его во всей возможной

полноте (Лосский Н. О., с. 141). Отсюда же, по-видимому, замечательная идея

Б. П. Вышеславцева о том, что любой редукционизм, сведение высшей ступени бытия к низшей, возвышенного в человеке к низшим формам его бытия есть ошибка. Сознательное же

применение такого метода — попросту “спекуляция на понижение” (см. Вышеславцев Б. П., с.

216—217) и даже более — пафос профанации. “Сущность профанации состоит в сведении всего

к низшим мотивам: религия есть страх и корысть жрецов; любовь есть сексуальность. В

результате — нет ничего святого, и отсюда — последний шаг: приятие преступления” (там же, с.

219). Для теории и практики психологической помощи чрезвычайную ценность имеют

представления и идеи русской классической философии от П. Д. Юркевича до Б. П.

Вышеславцева о том, что низкие (например, эгоистические) стремления в человеке есть далеко

не все его стремления. Что человек только тогда живет полноценной жизнью, когда его жизнь

соответствует возвышенной идее совестливого, добродетельного, ответственного, свободного, богоподобного бытия. Более того, как раз самое высшее, благородное, драгоценное и есть самое

хрупкое и уязвимое. В этом-то и состоит трагизм бытия. Вершина и предел трагизма — в

торжестве зла и унижении добра. Но здесь и выход — трагизм открывает человеку возможность

подлинной свободы выбора, прометеевское сознание мужества и долга, любви и веры, искупления и святости.

Высшее подтверждение ценности человека мы находим в трудах Льва Шестова, в антроподицее

П. А. Флоренского, его цикле работ, посвященных утверждению, оправданию человека как

меры всех прочих масштабов, как существа бытийного, телеологического и символического, как

“твари, корнями уходящей в горнее”, существа, обладающего свободой и правом последнего

суждения, возвышающего его над мертвыми необходимостями, чуждыми в своей слепой

безусловности истинами безличного мира.

Личность. В русской классической философии понятие “личность”, являясь одним из

основополагающих, по нашему мнению, возникло из представлений о частном лице, выработанных еще в римском праве. Согласно основным идеям римского права — идее общей

справедливости, идее уважения общих и частных норм, — для человека любые желания

существенны не сами по себе, не потому, что они есть (не по своей естественной, как у