Психологическая помощь: теория и практика

“эклектика” и получился самым мощным, — прямое следствие общего состояния

профессиональной подготовки отечественных психологов-практиков в общей массе к

настоящему времени.

Для нашей работы важнее, однако, не критический план, а сугубо познавательный — наше

предположение о возможных причинах насущных проблем в профессиональной подготовке

психологов-практиков стало обретать очертания собственно гипотезы. Именно в целях ее

верификации, т.е. проверки на достоверность и обоснованность, мы продолжили упомянутое

исследование на втором и третьем этапах, организовав специальное предметно-ориентированное

(вначале в гуманистической парадигме, а затем и в других) активное профессиональное

обучение по разработанной нами программе с последующим кластерным анализом результатов

обучения*.

С учетом необходимости верификации выдвинутой выше гипотезы замечательным

представляется именно тот факт, что после специально построенного обучения испытуемые

сумели достаточно четко разграничить цели, принципы и психотехники основных разветвлений

гуманистической (экзистенциальной) парадигмы, что свидетельствует о высокой степени

структурированности полученных ими знаний в данной профессиональной области**.

Полученные данные, на наш взгляд, весьма красноречиво свидетельствуют в пользу выдвинутой

нами гипотезы (см. выше). Вместе с тем это положение нуждается в более развернутой

аргументации, в том числе и аргументации с привлечением дополнительных исследовательских

материалов, хотя сами результаты регистрационного этапа эксперимента (исчезновение

кластеров “эклектика” и “не знаю”, высокая гомогенность полученных кластеров) достаточно

красноречивы.

Сущность нашей гипотезы заключается в том, что именно профессиональное самоопределение

психолога-практика уменьшает дистанцию между “Я-функциональным” и “Я-

экзистенциальным”, снижает тревожность, повышает личностный потенциал — становится как

бы условием и одновременно стимулом к дальнейшему личностному росту и личностному

самоопределению. Иными словами, когнитивный аспект личности определяет ее

экзистенциальный, бытийный аспект. “Технологический” уровень представленной модели

специалиста детерминирует личностный. А уже этот, последний, возвращает личностное “Я” к

институционально-ролевому “лику” профессии. Круг вновь замыкается, начав с “примеривания” себя к роли психолога в социуме, “примеривания” своих мотивов, смыслов, способностей, окунувшись затем в поток профессиональной проблематики и технологии, специалист

применяет уже по отношению к себе самому те или иные концепции, техники и в ходе этой, профессионально и одновременно личностной работы вновь, уже с высот своего

экзистенциального “Я”, возвращается в “Я-функциональное”, достигая желаемой

профессиональной и одновременно тем самым и личностной идентичности.

Таким образом, полноценное профессиональное знание, представленное во всей полноте своей

ориентировочной “основы”, позволяет психологам-практикам произвести адекватное

парадигмальное и личностное самоопределение в обширном пространстве современной

психотерапии.

Достижение адекватной профессиональной идентичности уменьшает раздвоенность, неуверенность, авторитарность и тревожность отечественных психологов — черты, являющиеся, по мнению известных исследователей, их специфическими чертами.

Повышение профессиональной структурированности личностного сознания психолога-практика

способствует практическому решению этических проблем профессиональной деятельности, в

частности, признанию в качестве основополагающей, в противовес утилитарной и

гедонистической, концепции контракта как этической основы психотерапевтической работы.

3. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ ЛИЧНОСТИ

КАК ПРЕДМЕТ ОБУЧЕНИЯ

Задача преодоления фрагментарности, эклектичности, задача обеспечения системности, научного универсализма в профессиональной и личностной подготовке отечественных

психологов-практиков (психологов-консультантов, психологов-психотерапевтов) остается

актуальной во многих и многих отношениях. Как обеспечить студенту возможность

полноценной ориентировки во всем многообразии существующих парадигм и концепций? В

собственной личности и “самости”, чтобы суметь “встроиться” в ту или иную парадигму не

вслепую, не внешним образом, а органически, чтобы “найти” с ней друг друга или же при

необходимости безболезненно воспользоваться преимуществами для данного конкретного

случая иной парадигмой и техникой? Как обеспечить такую свою “вненаходимость” по

отношению к парадигмам и техникам, когда существующая свобода выбора в равной мере

давала бы право как на обоснованный, по крайней мере для самого себя, отказ от каких-либо

техник, так и ясность понимания в иных случаях необходимости и желательности включить

клиента в определенную психотерапевтическую парадигму со всеми входящими в нее

профессиональными понятиями, мифами, смыслами, процедурами и условностями?

Все эти вопросы, равно как и сами общественные и личностные проблемы требуют, и все в

большей мере, именно отчетливого психологического разумения, собственно психологического