Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания

3 сентября 1953 года президент Эйзенхауэр, находясь в Денвере, штат Колорадо, издал указ об упразднении Совета психологической стратегии и создании Совета по координированию операций (СКО). Судя по комментариям информированных газет и журналов, Белый дом решил тем самым выполнить рекомендации президентского Комитета по международной информационной деятельности. Новый совет был немедленно подчинен непосредственно Совету национальной безопасности. С.Д. Джексон был одним из наиболее влиятельных членов этого совета, но вовсе не его председателем; председателем стал Уолтер Беделл Смит. Помимо генерала Смита, занимавшего в ту пору пост помощника госсекретаря, в него входили: Гарольд Е. Страссен, директор Управления зарубежных операций, Аллен В. Даллес, директор ЦРУ, и Роджер М. Кайс, заместитель министра обороны. Президент также направил в распоряжение совета Теодора С. Страйверта из Информационной службы США.

Поскольку это решение представляло собой попытку скоординировать политику США с таким расчетом, чтобы она могла оказать максимальное влияние на весь мир, оно ознаменовало значительный шаг вперед. «Психологическая война» или «психологическая стратегия» определялись теперь как серия операций, которые могли быть эффективными и без материального обеспечения со стороны правительства, поставляющего пропагандистские материалы. Это стало очень хорошим признаком.

Психологическая война – это в лучшем случае громоздкий и претенциозный термин для обозначения очень важного политического и военного вида оружия, то есть применения средств массовой коммуникации. Если сравнить эмпирическое определение психологической войны, данное в главе 3 и воспроизведенное в его первоначальной форме 1946 года, то мы увидим, что этот термин обрел специфичность, которая упрощает задачу для тех людей, которые занимаются той или иной операцией в любое заданное время: психологическая война – это не древний термин, который был так хорошо усвоен в течение многих веков, что современному человеку рекомендуется либо дать ему новое определение, либо просто избавиться от него[9].

Время от времени в разных учреждениях создаются свои определения «психологической войны. Определение, принятое в 1953 году Объединенным комитетом начальников штабов, гласит: «Психологическая война включает в себя запланированное применение пропагандистских и соответствующих информационных мер, предназначенных для воздействия на мнения, чувства и поведение противника или других групп иностранных граждан, которое обеспечит проведение нужной политики, достижение запланированных целей или проведение военной операции».

Это определение отличается от приведенного в главе 3 по следующим важным пунктам: оно подчеркивает запланированный характер психологической войны и четко определяет оперативные задачи. Неясно, правда, почему так важно подчеркивать плановый характер операций психологической войны, в отличие от других видов войны, если только это не служит напоминанием оператору, что он должен согласовывать свои акции с другими видами деятельности страны. Вопрос ограничения психологической войны одной лишь информационной деятельностью более важен; он исключает интерпретацию, которая гласит, что психологическая война, по сути своей, является войной, которая осуществляется психологическими методами. Таким образом, крупные операции неинформационного характера, проведенные в первую очередь ради их психологического эффекта, тоже можно считать психологической войной. И наконец, указание целей крайне важно для контроля за этой функцией и может считаться само собой разумеющимся. Поэтому, чтобы сохранить полное понимание этой функции, которая объединяет в себе все вариации официальных определений – включая и определения, данные врагом, – автор предпочитает придерживаться дефиниции 1946 года.

Ограничения, налагаемые на американских пропагандистов

У американцев существует ряд иллюзий в отношении психологической войны – эти иллюзии поддерживаются в основном теми, кто чересчур восторженно воспринимает пропагандистские операции, причем эффективность этих операций явно преувеличивается. Некоторые считают, что психологическая война вполне может заменить обычную войну или дипломатию. Бывали случаи, когда американцы просили, чтобы их правительство провело те же пропагандистские акции, что и правительство какой-нибудь другой страны, забывая о том, что США являются демократической республикой и их правительство связано жесткими ограничениями, которые присущи демократическому строю. Республика не может навязывать человечеству какую-нибудь цель. Демократия не может принять одну политическую линию и проводить ее без изменений в течение продолжительного времени.