Психология кино. Когда разум встречается с искусством

Исследователи пришли к выводу: «Понимание смонтированных визуальных сцен действия… по-видимому, основано на скоординированной деятельности нескольких областей мозга, которые функционально связаны между собой в когнитивную сеть высокого уровня»[155]. Подобные заявления еще далеки от объяснения впечатлений от просмотра «Вечного сияния чистого разума», но они убедительно свидетельствуют о том, что связь между фильмом, разумом и физическим мозгом есть.

Хотя прямые лабораторные исследования производятся редко, мы можем обоснованно предположить, что эмоциональные переживания зрителя во время просмотра кинематографических историй напрямую связаны с функционированием мозга. Вегетативная нервная система (отвечает за регулирование автоматических функций организма – дыхания, сердцебиения и т. д.) и подкорковые области мозга, по-видимому, вовлечены в особой степени. К подкорковым относят различные области мозга, которые расположены прямо под корой и отвечают за примитивные функции, необходимые для немедленного выживания, – голод, бодрствование, дыхание и тому подобное. Сильные эмоциональные реакции, особенно негативные, частично локализованы в этой примитивной зоне.

На одной из небольших подкорковых частей – миндалине – лежит ответственность за обработку реакций на аверсивные стимулы. Недавние модели функционирования подкорки предполагают, что хоть сигналы поступают в миндалину либо напрямую, либо после обработки в коре мозга, прямой вход происходит гораздо быстрее. Интересно, что только единичные стимулы возбуждают миндалину напрямую, в том числе такие звуки, как рычание, большие, внушительные предметы, извивающиеся движения, например движение змеи. Такие сигналы о потенциальной опасности, поступающие из окружающей среды, обрабатываются быстро, что позволяет нам реагировать на них до того, как другие участки мозга успеют рационально обработать угрозу и понять, что нужно делать.

Несмотря на то что снятые на пленку объекты нельзя считать «настоящими», наши перцептивные и когнитивные системы часто воспринимают их вполне реальными и, как следствие, усиливают наши эмоциональные реакции. В сравнении с книгами это можно тоже считать верным, поскольку литература хоть и способна вызывать сильные эмоции у читателей, но с точки зрения восприятия книги являются лишь символами из чернил на бумаге, которые требуют обработки более высокого порядка (т. е. корой головного мозга). В фильме образ зверя, звук громкого рычания или быстрый монтаж змеи, готовящейся к нападению, на мгновение обходят нашу рациональную кору и попадают прямо в подкорку (она «любит» спонтанность), тем самым заставляя нас невольно вздрагивать, даже если мы понимаем, что это «всего лишь фильм»[156].

Заключительные кадры: неожиданное партнерство

Сочетание когнитивной науки и киноведения оказалось плодотворным, но не обошлось без трений. Бордуэлл утверждал, что акцент на понимании отличает когнитивные исследования кино от когда-то главенствующей традиции, которая почти исключительно занималась интерпретацией (объяснением того, что фильм говорит о человеческой природе, политике, культурных ценностях и т. д.). Поскольку пониманию ближе концепции, основанные на когнитивной науке, оно контрастирует с исследованиями кино, основанными на бесчисленных альтернативных прочтениях той или иной кинокартины[157]. Однако даже на уровне понимания истории кино нельзя считать однозначным. О том, что именно произошло в фильме «Вечное сияние чистого разума», можно спорить так же, как и о том, что он означает. Различия в психологических характеристиках зрителей – возраст, пол, характер, образование – могут влиять на понимание истории (которая, как отмечает Бордуэлл, находится в воображении зрителя).