Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Приближалось время обеда, после которого наша беседа стала менее продуктивной. После еды Аджмал выглядел усталым, и я испытывал неудобство оттого, что из-за меня ему приходится сидеть тут в полусонном состоянии. Примерно через час после возвращения с обеда я решил закончить интервью. На следующее утро я поехал домой. Дорога была долгой, и я размышлял о следующих шагах, которые собирался сделать в рамках своих исследований. Мне представилась редкая возможность лично встретиться с Аджмалом, и мы с ним беседовали полдня. Но что теперь? Снова переписка по электронной почте? Я почувствовал досаду и раздражение. Сможем ли мы еще хоть раз побеседовать с глазу на глаз? А что, если бы нам предоставили больше времени на разговор? Возможно, нам удалось бы поговорить о преступлениях, за которые он был осужден. Вдруг он рассказал бы мне, почему во все это ввязался? Как он вербовал новобранцев? Какие стратегии использовал? Всего несколько секунд, и вот я уже размышляю об интервью с другими преступниками-террористами, желательно с приверженцами разных идеологий. На примере интервью с Сарой, о которой шла речь выше, мы с моими коллегами Мэри Бет Алтье, Нилом Шортлендом и Максом Тейлором проиллюстрировали, какие знания и информацию можно получить, поговорив хотя бы с одним воинствующим экстремистом. Но что, если взять сотню таких интервью? Или тысячу? Хорошо бы, как советует Викторофф, «стратифицировать [наши] данные в соответствии с уровнем и ролью»{593}. Поддержит ли эту идею ФБР? Агенты могут организовать доступ к заключенным террористам на таком уровне, какой (пока) недоступен ученым. Может быть, агенты ФБР согласятся сами провести такое исследование? Я уже начал прикидывать: разработать руководство по интервьюированию и свод кодов не составит труда. И тут меня осенило: можно поработать с серийными убийцами!

В поисках источников информации

В начале 1970-х годов в ФБР был создан отдел поведенческих наук, задачей которого была разработка «методов, тактик и процедур» расследований{594}. Группа агентов ФБР начала систематическую работу по созданию общенациональной базы данных по серийным убийцам. В 1977 году Джон Дуглас и Роберт Ресслер провели опрос серийных убийц, отбывающих срок в тюрьмах страны, чтобы выяснить, почему они совершили преступления и что чувствовали до, во время и после совершения преступления{595}. Агентов интересовали демографические характеристики преступников и их жертв, криминальное прошлое убийц, планирование и подготовка преступлений, поведение во время совершения преступления и на месте происшествия, а также действия после убийства. Об этом исследовании был снят популярный телесериал «Охотник за разумом»[31]. Оно включало интервью с 36 серийными убийцами и сбор данных об их жертвах (более 100 человек). В результате специалисты из отдела поведенческих наук получили информацию, которой до сих пор не было ни у кого: о том, как действовали серийные злодеи. Новые знания позволяли (теоретически) агентам ФБР раскрывать нераскрытые преступления, при совершении которых имело место экстремальное поведение преступников{596}. Этот метод впоследствии стали называть профилированием правонарушителей, или просто профилированием[32]. Хотя тема профилирования так же популярна, как и тема серийных убийц, достижения в этой области, несмотря на их сенсационность, несколько преувеличены. Распространенное мнение об эффективности профилирования основано не на серьезном анализе успехов и неудач, а на том, что некоторые громкие (и раскрытые) преступления получили широкую огласку{597}.