Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

В этой относительно давней работе меня поразило не только то, что делали агенты ФБР, но и то, как они это делали. Расследователи ездили по стране и проводили занятия с местными правоохранительными органами, после чего наводили справки о серийных убийцах, отбывающих срок заключения поблизости, и брали у них интервью{598}. Оглядываясь назад, можно сказать, что такой подход казался наиболее эффективным, учитывая нехватку финансовых ресурсов (и времени), но он приводил к проблемам с выборкой. Специальный агент ФБР Роберт Мортон и его коллеги рассказали об ограничениях, с которыми им пришлось столкнуться: «Выборка была небольшой и включала всего 36 убийц. Это снижало как надежность результатов, так и прогностическую ценность исследования»{599}. Мортон и его команда отмечали: еще одна проблема заключалась в том, что, поскольку выводы следователей основывались на рассказах преступников, результаты исследования были несколько предвзяты. С научной точки зрения это справедливая критика. Но, говоря об ограничениях, присущих данному исследованию, не стоит забывать и об успехах, которых удалось достичь. Значимость этой работы заключалась прежде всего в том, что ФБР перешло от «свободного опроса» к систематическому поиску, сбору и обработке данных{600}. Несмотря на то что за теми первыми исследованиями серийных убийц последовали еще более широкие систематические исследования, проводимые как ФБР, так и другими организациями, важность этого новаторского анализа мотивов и методов американских серийных убийц трудно переоценить. В дальнейшем функции отдела поведенческих наук перешли к другим подразделениям ФБР (в настоящее время эту работу ведет отдел поведенческого анализа), но в Академии ФБР это подразделение все еще существует, хотя и называется по-другому. Информация, полученная в ходе первого исследования серийных преступников, использовалась при создании настолько объемной и новаторской в плане практического применения базы данных, что ее создатели получили $1 млн в виде гранта на продолжение работы, кульминацией которой стала Программа выявления насильственных преступников (англ. Violent Criminal Apprehension Program, ViCAP){601}. В рамках этой программы и по сей день хранится бо́льшая часть данных о серийных преступниках.

Серийные убийцы, конечно, отличаются от преступников-террористов, но у двух этих категорий преступников есть несколько общих черт. И те и другие совершают не просто убийства – они убивают множество людей. Обычно серийными убийцами считают преступников, лишивших жизни трех и более человек в течение длительного периода. Террористы поступают так же, хотя, как мы видели ранее, далеко не все они совершают насильственные действия. Преступления серийных убийц могут совершаться на территориях, относящихся к разным юрисдикциям, при этом «правонарушители могут вести себя по-разному, а связь между преступниками и жертвами может быть неочевидной»{602}. То же самое можно сказать и о многих террористах. Между серийными убийцами и преступниками-террористами существует и несколько различий. Террористы могут убить несколько человек в течение довольно длительного периода, но их жертвы в основном случайны. Они гибнут вне зависимости от своих личных качеств или фантазий убийцы. Их убивают потому, что они (с точки зрения террориста) символизируют и олицетворяют собой причину недовольства убийцы, считающего, что гибель жертвы поможет устранить эту причину. Как мы узнали из предыдущих глав, сбрасывать со счетов личные мотивы террористов не стоит, но идеология и принадлежность к сообществу, подвергаемому преследованиям и гонениям, играют в его жизни важную роль, чего нельзя сказать о серийном убийце. Глубоко скрытые личные фантазии – вот что движет серийным убийцей, заставляя его совершать преступления. Далее – фантастические представления террориста разделяют многие члены его группировки, и мотивы последних (по крайней мере, на одном уровне) понять гораздо легче, чем мотивы серийного убийцы, которые мы пытаемся постичь, изучая обстоятельства преступления.