Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Для тех, кого всерьез заинтересовала эта проблема, замечу, что у исследователей нет недостатка в интересных, на первый взгляд привлекательных теориях, которые могли бы все это прояснить. Останавливаться на каждой из них подробно было бы нецелесообразно – в итоге получилась бы совсем другая книга. А выделить только одну было бы несправедливо. Все они, в большей или меньшей степени, полезны. Я всегда говорю студентам, что даже «не очень хорошие» теории имеют значение для науки, если они заставляют задавать правильные вопросы. Некоторые теории очень тщательно выстроены и, как следствие, несколько запутанны. Они настолько подробно описывают сложность феномена терроризма, что отпугивают читателей. Есть и более компактные теории, но они, возможно, слишком упрощают описание процесса, механизмы и особенности которого мы, признаться, понимаем не до конца. Одни теории похожи скорее на модели или общие описания, в то время как другие строятся на аналогиях и метафорах. Фатали Мохаддам из Джорджтаунского университета сравнил радикализацию с подъемом по лестнице, где каждый шаг приближает человека к принятию и поддержке терактов{263}. Макколи и Москаленко разработали аналогичную модель, используя в качестве пояснительной схемы не лестницу, а пирамиду{264}. Они описали несколько важнейших понятий, необходимых для понимания процесса радикализации. В последующих работах исследователи ввели понятия радикализации действий и радикализации взглядов и предложили новую модель – уже с двумя пирамидами{265}. Так всегда бывает при попытке объяснить поведение человека – теории либо проливают свет на предмет, либо скорее запутывают читателя, чем проясняют проблему. Главный вывод из всего вышесказанного таков: как считает Борум, необходимо иметь в виду, что, «опираясь на теории, относящиеся к области гуманитарных наук, исследователи смогут задавать более точные и целенаправленные вопросы»{266}. Будем же помнить об этом, размышляя о различных моделях радикализации.

Итальянский писатель и исследователь терроризма Алессандро Орсини в своем подробном обзоре литературы рекомендовал рассматривать радикализацию как своего рода ресоциализацию{267}. Его идея заключается в следующем: некоторые люди при определенных условиях стремятся найти социальную группу конкретного типа. Почему так происходит? Социальный психолог Майкл Хогг дает ответ на этот вопрос{268}. Он считает, что неуверенность в себе побуждает нас искать группы, в которых мы становимся более решительными, – это, к примеру, группы с ярко выраженной идентичностью и дающие четкие указания о том, что и когда делать. Неуверенность в себе – некомфортное ощущение, и мы готовы сделать все возможное, чтобы от него избавиться. Важно отметить, добавляет Хогг, что не все группы одинаково хорошо умеют излечивать своих последователей от неуверенности в себе и нерешительности{269}. Группы, которые в этом преуспели, «ассоциируются с характерными, однозначными, четко определенными и тесно связанными прототипами»{270}. Именно поэтому, утверждает Хогг, если мы испытываем неуверенность в себе, то стремимся к тому, что придает нам, напротив, уверенность{271}. Теорию Хогга подтверждают многочисленные исследования. Принцип, на котором строится его теория, находит убедительное подтверждение в строго контролируемых экспериментальных условиях{272}, а также в крупномасштабных исследованиях{273}. Конечно, желание побороть неуверенность в себе не обязательно приведет к совершению терактов, но оно, безусловно, поможет понять, почему некоторые попадают под влияние насильственных экстремистских идеологий и соответствующих группировок.

Наиболее полные обзоры работ по радикализации были подготовлены неврологом Джеффом Виктороффом и Рэнди Борумом, которые много лет изучали поведение террористов{274}. Викторофф, однако, признает, что надежные психологические данные, как правило, раздобыть гораздо труднее, чем социально-экономические, которые собрать (и проверить) значительно легче{275}. В результате, по его мнению, у нас складывается весьма смутное представление о том, кто такие террористы и что ими движет. Как ни странно, считает Викторофф, это отчасти объясняется тем, что лучшие современные психологические исследования на эту тему «бросают серьезный вызов некоторым психологическим теориям терроризма, допуская существование среди экстремистов представителей гетерогенных психологических категорий»{276}. Иными словами, у нас нет четкого представления о жизни террористов, поскольку большинство теорий, объясняющих поведение террористов, не учитывает всю сложность реальности, или, иначе говоря, реальное положение дел в повседневной жизни экстремистов.