Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Профиль массового убийцы, представленный судебными психиатрами, напоминает профиль террориста – на первый взгляд подробный и универсальный, но на самом деле недостаточно конкретный, чтобы преступника можно было отличить от законопослушного гражданина. Понятие «мотив» для Нолла и Пайса имеет гораздо большее значение в контексте уголовного права. Они считают, что лучше сосредоточить внимание на определенных предупреждающих знаках и придумать, как уведомлять о них соответствующие органы{334}. Авторы опираются на отчеты ФБР о массовых убийцах, рекомендующие отмечать подозрительное поведение, предшествующее нападению, – такое, как, например, угрозы. Если эти сведения вовремя передать в соответствующие инстанции, можно предупредить общественность об опасности. Кроме того, впоследствии о таком поведении будет сообщено властям. Возможно, в этом есть смысл. Национальный центр оценки угроз при Секретной службе США проанализировал 41 случай насилия в школах за период с 2008 по 2017 год{335}. Общий профиль нападавших школьников составить не удалось. Не был сформирован и более или менее достоверный профиль, с помощью которого можно было бы предсказать, в какой именно школе может произойти нападение на учащихся. Однако, в отличие от упоминавшейся выше работы Пола Гилла о террористах-одиночках, в ходе анализа экспертам удалось обнаружить в поведении школьников до нападения определенные закономерности, которые можно использовать для выявления потенциальных преступников и предотвращения подобных случаев. Нападавшие школьники, как правило, были обижены на одноклассников или школьный персонал, дома у них было огнестрельное оружие и свободный доступ к нему, а в анамнезе значились психологические или поведенческие проблемы. В личных делах нападавших были зафиксированы неоднократные дисциплинарные взыскания, к тому же они были зациклены на насилии и экстремизме, и причины таких предпочтений были неясны{336}. Специалисты из Национального центра оценки угроз также отметили, что незадолго до нападения поведение каждого из этих школьников вызывало беспокойство, и большинство из них так или иначе давали знать окружающим о своих намерениях{337}. Вооружившись этими знаниями, мы сможем вовремя информировать людей и научим их выявлять потенциальных экстремистов в нормальных, повседневных условиях. Психологи Рэнди Борум и Терри Паттерсон подчеркивают, что внимательные наблюдатели способны в итоге предотвратить нападение{338}. Кроме того, как и Гилл, получивший поразительные результаты, аспирантка Айка Алтей и ее коллеги из Ратгерского университета, анализируя судебные дела террористов-одиночек, обнаружили, что «большинство террористов раскрывают свои намерения, когда подготовка к теракту близится к завершению»{339}.

Выводы

Неспособность составить четкий и внятный профиль террориста не следует считать свидетельством безрезультатности всей проделанной исследовательской работы. Эта неудача, по сути, и есть результат. Аналогично неспособность прийти к согласию по поводу точного «химического состава» мотивации террористов не означает, что последняя не играет никакой роли и все наши усилия, направленные на ее изучение и объяснение, бессмысленны. Однако поиск мотивации террориста подчиняется той же логике, что и создание профиля террориста. Даже если мы получим то, что, как полагаем, нам нужно (например, более качественные данные), все равно наши возможности будут ограниченны, пока мы не научимся задавать более конкретные и целенаправленные вопросы. Только в этом случае мы сможем приблизиться к конечной цели наших исследований – научиться предотвращать и пресекать теракты, вместо того чтобы вести дискуссии общего характера о мотивации – по общему признанию, весьма туманной. Я не предлагаю отказаться от поиска мотивов террористов, но мне бы хотелось, чтобы мы более ясно представляли себе, что делаем и какое значение имеют наши действия.