Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Те, кто верит в теории заговора, как правило, враждебно настроены к противникам таких теорий{391}. Социальный психолог Майкл Хогг говорит о прототипах категорий – атрибутах, которые подчеркивают и усиливают как сходство людей внутри определенной категории, так и «различия между людьми, принадлежащими к разным категориям». Прототипы категорий, по мнению Хогга, определяют, как должны вести себя люди, относящиеся к данной категории. Проще говоря, «мы соглашаемся с тем, что „мы“ – такие, а „они“ – этакие»{392}. Какой именно мотивационный путь ведет к теориям заговора, не имеет значения – последствия всегда одни и те же и сводятся к следующему: «выявление враждебных неподконтрольных нам сил; поиск врагов, на которых можно излить свою ненависть; отмежевание группы сторонников от остальных и иногда легитимизация насилия»{393}. Писатели Джейми Бартлетт и Карл Миллер уточняют, что далеко не все теории заговора связаны с пропагандой насилия, а те, которые можно считать таковыми, не могут сами по себе привести своих сторонников к насильственным действиям. Однако теории заговора наносят вред не только отдельным людям. Они сеют недоверие у членов той или иной группы и их сторонников к правительству, и наоборот, что, в свою очередь, значительно облегчает задачу вербовщиков террористов{394}.

Чтобы взращивать в себе преданность группировке, террористы-новобранцы должны не просто копировать выражения и стиль поведения более опытных ее членов. Новичкам надо проявить себя, а жертвы и трудности – важные маркеры, доказывающие, что процесс идет успешно. Они могут включать в себя и постепенное отдаление от друзей и семьи, и разрыв всех прежних связей. Этот шаг демонстрирует лояльность и показывает группировке, что новичок серьезно относится к своим обязательствам. В дальнейшем лояльность подтверждается не только значимыми, серьезными шагами, но и тем, что Хундейде называет ежедневными коллективными практиками, ритуалами, простыми повседневными делами, которые со временем становятся рутиной. Внутренняя дисциплина способствует погружению в эту новую жизнь, и некоторых новобранцев вскоре может ждать серьезное испытание: чтобы проверить их на лояльность, им могут предложить совершить экстремальный поступок – например, казнить пленного врага. Новобранца, доказавшего свою преданность делу, ждет повышение статуса и уважение товарищей. Во многих случаях, отмечает Хундейде, на каждом этапе потенциальными новобранцами руководят харизматичные авторитетные фигуры, которые постепенно продвигают их от периферии к центру группировки.

Процесс превращения новобранца в преданного участника деятельности группировки – это, по сути, наглядная демонстрация социального обучения на основе тесного сотрудничества в сообществе практиков. В 2007 году эксперт по терроризму и организованной преступности Майкл Кенни объяснил, почему концепция сообщества практиков помогает лучше понять террористов. Он, в частности, отмечает: «Недостаточно, по примеру многих, просто констатировать тот факт, что ‹…› террористы учатся»{395}. Если мы сделаем это, считает он, то не уделим должного внимания процессу, который, собственно, и меняет поведение. Террористическое мышление не возникает просто так, из ничего. По мнению ученого, необходимо внимательно изучать «неформальное обучение, тренировки „на рабочем месте“ ‹…› и выполнение боевых заданий»{396}. Кенни пишет, что члены британской экстремистской группировки «Аль-Мухаджирун» знакомили новобранцев со своими «нормами и практиками путем неоднократного взаимодействия новичков с более опытными боевиками»{397}. В таких условиях новобранец быстро учится, копируя поведение более опытного товарища. Гэвин Макиннес, основатель движения Proud Boys, в интервью 2017 года пояснял, что вступление в группировку (по крайней мере, на начальном этапе) было многоступенчатым процессом. Новички подвергались необходимым испытаниям и поднимались на следующую ступень. Подъем на одну из ступеней предполагал участие в довольно странном обряде инициации: новобранца избивали до тех пор, пока он был способен перечислить «пять вариантов сухих завтраков». Для достижения более высоких ступеней требовалось, чтобы новобранец «был арестован или вступил в жестокую схватку за правое дело»{398}.

В работе 2016 года мы с Максом Тейлором применили модель Хундейде, пытаясь разобраться в том, как «Исламскому государству» удалось превратить тысячи детей из пассивных сторонних наблюдателей в активных боевиков, глубоко преданных своему делу. Мы изучили опыт этих детей и предложили собственную шестиступенчатую модель процесса их вовлечения в терроризм:

1. Совращение. Дети проявляли любопытство и попадали под влияние пропаганды ИГ. Они могли присутствовать на публичных мероприятиях ИГ, во время которых их «вознаграждали» – им могли позволить, например, поучаствовать в церемонии поднятия флага или занять лучшие зрительские места для просмотра казней или видеозаписей последних.