Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Это поразительный результат. Однако радоваться пока рано. Надо помнить о том, что результаты могут (пусть и в незначительной степени) варьироваться в зависимости от того, как мы определяем рецидивизм. Строго говоря, в данном случае мы называем рецидивизмом возврат к преступной деятельности, связанной с терроризмом. Но при этом понятие повторного преступления подразумевает гораздо более широкий набор противоправных действий{513}. Криминолог Оми Годвиц изучила 561 дело осужденных за террористические преступления в Соединенных Штатах после 11 сентября 2001 года{514}. Она установила, что общий уровень рецидивизма составлял около 1,6 %, то есть только девять человек из выборки вернулись к преступной деятельности. Из этих девятерых пятеро «рецидивировали», еще находясь в заключении. Однако более подробный анализ выборки показал, что правонарушители совершали действия, которые (по крайней мере, на первый взгляд) не имели отношения к терроризму. Один преступник нарушил условия соглашения о признании вины, подключившись к интернету, другой «совершил мошенничество, незаконно получив талоны на питание», а еще один снова оказался в тюрьме за «хранение наркотиков»{515}. Годвиц обнаружила, что два из девяти покушений на убийство были совершены бывшими террористами после освобождения, но ни в одном из этих преступлений не просматривалась «политическая мотивация»{516}. Анализируя бельгийскую выборку, Ренар пришел к выводу, что «ни один рецидивист, совершивший повторное преступление, не участвовал в террористическом заговоре»{517}. Подобные результаты (при условии их воспроизводимости) свидетельствуют о том, что на самом деле показатели риска рецидива терроризма, возможно, даже ниже полученных в ходе вышеуказанного исследования.

В исследованиях Годвиц, Ренара и других ставятся важные вопросы, касающиеся определения понятия «рецидивизм». Ренар отмечает: поскольку исследования рецидивизма среди бывших террористов, как правило, включают только повторные преступления того же типа (терроризм), неудивительно, что при прочих равных условиях его уровень будет намного ниже, чем уровень обычного уголовного рецидивизма (который подразумевает повторное участие в любых видах преступлений){518}. Годвиц тоже пытается найти ответ на вопрос, в чем причина низкого уровня рецидивизма среди бывших террористов. Насколько успешно прошла их реабилитация? Может быть, им просто требуется больше времени для возобновления террористической деятельности? А может быть, они научились более искусно скрывать свои действия и намерения?{519} Анализируя опыт Великобритании в области дерадикализации преступников-террористов, исследователь Дуглас Уикс подробно рассматривает дело Усмана Хана, британского джихадиста, который в 2019 году в Лондоне убил двух человек{520}. Ранее Хан был заключен в тюрьму за террористические преступления, но ему сократили срок. Во время пребывания в тюрьме Хан участвовал в двух программах дерадикализации{521}. Неужели, задается вопросом ученый, его, что называется, проглядели или, как утверждал один журналист, «он все это время старательно притворялся, обманывая британские власти»?{522} Несмотря на то что это исключительно редкий пример рецидивизма среди террористов, Уикс считает, что случай Хана и еще несколько подобных дел вызывают растущее возмущение общественности и провоцируют жаркие споры об эффективности программ дерадикализации{523}.

Даже если мы не будем учитывать различия между рецидивом и повторным правонарушением (в широком смысле), к разным результатам может привести использование разных источников данных. Вместе с моими коллегами Мэри Бет Алтье и Эммой Леонард Бойл я просмотрел почти 90 автобиографий террористов, опубликованных за последние 100 лет{524}. Мы обнаружили факты, свидетельствующие о гораздо более высоком уровне повторных преступлений террористической направленности в нашей выборке, – в некоторых случаях он превышал 60 %. Результаты нашего исследования не могут и не должны использоваться для приблизительного определения базового уровня рецидивизма. Нам приходится прямо предупреждать об этом после того, как один известный исследователь терроризма неверно истолковал наши выводы{525}. Но как объяснить более высокий уровень рецидивизма в нашей выборке, притом что мы специально рассматривали повторное участие именно в террористической деятельности, а не рецидивизм в более широком смысле слова? Возможно, причина в следующем: мемуары обычно пишут известные террористы, и в их многолетней карьере случаются довольно продолжительные перерывы. При этом верность своему делу они сохраняют на протяжении десятилетий. Следовательно, в нашей выборке, скорее всего, преобладали те, кто участвовал в террористической деятельности гораздо дольше, чем среднестатистический террорист{526}.

Оценка риска рецидивизма