Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Неважно, ученый вы или нет, – предлагаю подумать вот о чем: если вам представится шанс встретиться и побеседовать с террористом, вы им воспользуетесь? А если воспользуетесь, станете ли беспокоиться о своей безопасности? Будете ли переживать о том, что подумают люди, узнав, что вы согласились поговорить с террористом? Будете ли думать о своей репутации у друзей и коллег? О чем бы вы хотели поговорить с террористом? Вас не пугает, что вы можете попасть под его чары и даже в какой-то момент проникнуться к нему симпатией? Социолог Лорн Доусон пишет: «Если рассуждать гипотетически, информация, полученная в ходе интервью с террористами, поможет спасти жизни невинных людей и сохранить существующий общественный порядок»{569}. Тот, кому доводилось брать интервью у террористов, сочтет это некоторым преувеличением. Да, Доусон использует слово «гипотетически», но все же можно понять тех, кто сомневается в целесообразности подобных бесед – особенно с террористами, активно участвующими в деятельности своей организации. Социолог Кэтлин Бли прямо указывает на то, что воинствующие экстремисты, как правило, люди «неискренние, скрытные, они пытаются запугать исследователей, отвечают уклончиво или лгут. Стандартные интервью часто бывают непродуктивны и содержат в основном лозунги террористической организации, выдаваемые за личные убеждения»{570}. Тем не менее некоторым экспертам удалось добиться выдающихся успехов в полевых исследованиях. Многие из них проделали кропотливую полевую этнографическую работу{571}. Надо сказать, что в последнее время появилось огромное количество серьезных исследований терроризма, проведенных в полевых условиях, и даже простое их перечисление займет несколько страниц. Более того, как пишет эксперт по политическому насилию Рэйчел Шмидт, под полевыми исследованиями сейчас «подразумеваются самые разные методы. Ученые проводят опросы в интернете, беседуют с бывшими экстремистами в своем городе или путешествуют по всему миру, чтобы взять интервью у бывших боевиков, причем часто это происходит в условиях, когда границы между гражданским населением и повстанцами размыты»{572}.

Интервью, взятые во время личной встречи с террористами (как действующими, так и бывшими), сравнительно редки, поэтому существует опасность того, что отношение к добытой таким образом информации будет особое. Независимый исследователь Джейми Халил в обзоре работ, базирующихся на интервью с террористами, пишет, что «ученые зачастую принимают ответы собеседников за чистую монету, пренебрегают ключевыми теоретическими знаниями, преуменьшают значение потенциально важных параметров или вовсе их игнорируют, не предоставляют необходимой информации о методах выборки и получают результаты и делают выводы, выходящие за рамки допустимого в данной выборке»{573}. Иными словами, если вы получили доступ к террористу, это еще не значит, что вам как ученому удастся извлечь из беседы с ним достоверные (и полезные) данные или какие-либо новые знания. Качественное научное исследование включает в себя анализ накопленных знаний в конкретной области (например, систематического обзора научной литературы), выявление пробелов в исследованиях и вопросов, которые необходимо рассмотреть повторно, а также разработку на этой основе методов исследования конкретных проблем. В этот список можно включить и эксперимент, и онлайн-опросы, и фокус-группы, и интервью, а также создание принципиально новых исследовательских инструментов или использование упомянутых выше в новой комбинации. И напротив, не следует начинать с метода исследования. Не стоит сначала выбирать тематическое исследование или серию интервью, а затем пытаться обосновать, почему был выбран именно тот или иной метод. Сначала надо сформулировать главные вопросы, а затем выяснить, как лучше всего на них ответить.