Психология толп

кладываю это до следующего тома. Свое же исследование толпы разнородной я намерен закончить изображением не-

скольких определенных категорий этой толпы, избранных мною как типы.

ГЛАВА II

ПРЕСТУПНАЯ ТОЛПА

Так называемая преступная толпа. — Толпа может быть преступна с точки зрения закона, но не будет таковой

с психологической точки зрения. — Полная бессознательность поступков толпы. — Разные примеры. — Психоло-

гия «сентябрьщиков». — Их рассуждения, чувствительность, свирепость и нравственность.

80

Название «преступная толпа» ни в каком случае не подходит к такой толпе, которая после известного состояния возбуж-

дения превратилась в простой бессознательный автомат, повинующейся внушениям. Но я все-таки сохраняю это оши-

бочное название, потому что оно узаконено новейшими психологическими исследованиями. Без сомнения, некоторые

действия толпы преступны, если их рассматривать сами по себе, но тогда и поступок тигра, пожирающего индуса, также

надо назвать преступным. Преступления толпы всегда вызваны каким-нибудь очень могущественным внушением, и

индивиды, принявшие участие в совершении этого преступления, убеждены, что они исполнили свой долг, чего нельзя

сказать об обыкновенном преступнике.

История преступлений толпы вполне подтверждает все вышесказанное. Как типичный пример можно привести убий-

ство губернатора Бастилии де Лоней. После взятия этой крепости губернатора окружила очень возбужденная толпа, и со

всех сторон его стали осыпать ударами. Одни предлагали его повесить, другие — отрубить ему голову или привязать его

к хвосту лошади. Отбиваясь, он нечаянно ударил ногой одного из присутствующих. Тотчас же кто-то предложил, чтобы

получивший удар перерезал горло губернатору, и это предложение было немедленно принято толпой.

Тот, кому пришлось выполнить роль палача, был повар без места, отправившийся вместе с другими зеваками в Бас-

тилию посмотреть, что там делается. Повинуясь общему решению, он был убежден, что совершает патриотический под-

виг и даже заслуживает медали за то, что убил чудовище. Врученной ему саблей он ударил губернатора по голой шее, но

сабля оказалась плохо заточенной. Тогда он преспокойно вынул из своего кармана маленький ножик с черной ручкой, и

так как в качестве повара он научился резать мясо, то при помощи этого ножа благополучно окончил операцию, кото-

рую должен был сделать.

В этом случае можно ясно проследить действие механизма, о котором сказано выше: повиновение внушению, тем

более могущественному, что оно бывает коллективным, и уверенность убийцы в том, что он совершает достойный по-

хвалы поступок, уверенность тем более сильная, что он видит единодушное одобрение со стороны своих сограждан.

Конечно, такой поступок будет преступным с точки зрения закона, но с психологической точки зрения мы так не назо-

вем его.

Общие черты преступной толпы такие же, как и всякой другой толпы: восприимчивость к внушению, легковерие, не-

постоянство, приоритет чувств, как хороших, так и дурных. Все эти черты мы можем найти у толпы, оставившей по себе

одно из самых ужасных воспоминаний в нашей истории — это так называемые «сентябрьщики»1. У них, впрочем, мож-

но встретить много общих черт с убийцами Варфоломеевской ночи. Подробности, которые я приведу здесь, позаимство-

ваны у Тэна, почерпнувшего их из мемуаров современников.

Неизвестно в точности кто отдал приказание или внушил идею опустошить тюрьмы посредством избиения эаклю-

ченных. Был ли то Дантон, или кто другой — все равно. Для нас в данном случае интересен только сам факт могущест-

венного внушения, полученного толпой, на которую возложено было совершение убийств.

Толпа убийц состояла приблизительно из четырехсот человек и представляла собой самый совершенный тип раз-

нородной толпы. За исключением небольшого числа профессиональных нищих, почти вся она состояла из лавочни-

ков и ремесленников всех разрядов: башмачников, слесарей, парикмахеров, каменщиков, чиновников, комиссионеров

и т. д. Под влиянием такого же внушения, которому повиновался повар в приведенном выше случае, все эти люди

были совершенно уверены, что они совершают патриотический долг. Они выполняли двойную обязанность — судей

и палачей — и вовсе не считали себя преступниками.

Проникнутые важностью своей миссии, они прежде всего образовали род трибунала, и в этом тотчас же выказалась

вся односторонность суждений толпы и ее правосудия. Ввиду огромного числа обвиняемых, было решено, что дворяне, священники, офицеры, придворные, одним словом, люди, одно звание которых служит уже достаточным доказательст-

вом их виновности в глазах доброго патриота, будут убиты гуртом, без дальнейших рассуждений и специальных реше-