Психосоциальная аддиктология

Kendall-TacKett et al (1993) считают, что травматизация в этих случаях может проявиться в последующих возрастных периодах, что определяется изменением социального статуса жертвы.

Gomes-Schwartz et al (1990) показали, что у 30% детей симптомы нарушений развились через 18 месяцев после травмы. В работе Wyatt и Powell (1988) показано, что суждения матерей о симптомах детей тесно связаны с их собственным уровнем беспокойства и готовностью верить детям.

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) нередко является последствием сексуального насилия над ребенком и часто связано с интенсивными травматическими переживаниями (Goodwin, 1985). Наиболее характерный симптом, связанный с переживанием сексуального насилия, - сексуализированное поведение, но это не достаточный критерий для диагностики, так как нередко такое поведение появляется и у детей, подвергшихся физическому, жестокому обращению (Drausker, 1992).

Жертвы инцеста в подростковом возрасте с трудом вступают во взаимоотношения со сверстниками. Это способствует их социальной изоляции, которая, в свою очередь, приводит к возвращению жертвы к агрессору, последний оказывается единственным источником пусть извращенного, но все же внимания.

Если жертва инцеста получает удовольствие, это усиливает её чувство стыда. Анализ показывает, что у девочек возникает уникальный для многих жертв инцеста вид вины, при котором они ощущают себя подобными «второй женщине», которая уводит отца от матери. Эти ощущения делают еще более затруднительным поиск помощи у матери, в связи с доминированием в сознании дочери чувства предательства по отношению к ней.

У детей, подвергшихся сексуальному насилию, создается повышенный риск развития аддикций. Так, например, имеются данные о том, что они в семь раз чаще злоупотребляют алкоголем или другими веществами, изменяющими психическое состояние. Они в 10 раз чаще совершают суицидные попытки. Причиной детской проституции в 98% случаев является наличие в анамнезе ребенка сексуального насилия.

Kendall-TacKett et al (1993) приводят данные о том, что у детей - жертв сексуального насилия симптомы психических нарушений возникают чаще, чем у детей не подвергшихся насилию. Особенно тйяйчно возникновение посттравматического стрессового расстройства и сексуализированного поведения. На риск возникновения сексуального аддиктивного поведения у детей, переживших инцест, указывает Blume (1990).

Сексуальное злоупотребление, характеризующееся высокой частотой сексуальных контактов, большой длительностью, применением силы, оральным, анальным или вагинальным проникновением связано с более многочисленными симптомами психических нарушений. Имеет значение также наличие тесной эмоциональной связи между ребенком и агрессором.

Опыт показывает, что внутрисемейное и внесемейное насилие по-разному влияют на жертву. В исследовании, однако, установлено, что серьезность последствий травмы предопределяется не тем, является ли преступник членом семьи или нет, а степенью близости отношений жертвы и насильника (Kendall-Tackett et al., 1991).

Насилие может принимать различные значения и смысл для детей, находящихся на разных этапах развития. Некоторые очень маленькие дети могут даже не знать, что они подверглись насилию. Они начинают осознавать смысл случившегося с ними, только когда становятся старше и лучше понимают социальные запреты и санкции, связанные с этим поведением (Finkelhor, 1995).

Shirk (1988) подчеркивает, что возраст ребенка влияет на характер симптомов, проявляемых детьми - жертвами. Например, для подвергшихся сексуальному насилию подростков вероятны побеги из дома, злоупотребление наркотическими веществами или суицидальное поведение. Для более младших детей вероятность проявления этих вариантов меньше, они чаще демонстрируют деструктивное поведение.

Инцест не типичен для открытых, любящих, коммуникативных семей. Он возникает в семьях, в которых присутствует эмоциональная изоляция, скрытность во взаимоотношениях, отсутствие взаимоуважения и любви. Это позволяет рассматривать инцест как результат глубокой драматической семейной дисфунциональности.

Привязанность к родителям, основанная на чувстве безопасности, может являться значительным компенсаторным фактором для тех детей, которые впоследствии подвергаются насилию. У детей, проявляющих базовое доверие к людям, это доверие может не быть серьезно подорвано действиями агрессора, особенно если насилие ограничено во времени и совершено человеком, не имеющим близких взаимоотношений с ребенком. Такие дети рассматривают насилие как несчастный случай, говорящий больше о том, что конкретный агрессор недостоин доверия или опасен, а не о том, что все люди плохие. Следовательно, способность этих детей образовывать здоровые и близкие взаимоотношения с другими может не подвергнуться деструкции, хотя они могут проявлять локализованные симптомы, связанные с тревогой.